Свобода уйти, свобода остаться - Вероника Иванова Страница 14

— Оно и видно, — мрачно подытожил Вигер Ра-Кен.

— Да в чём дело-то?

Начинаю нервничать, и мои опасения полностью оправдываются, когда в ответ звучит:

— Почему ты каждый раз пишешь установленные фразы по-разному? Неужели нельзя выучить? Вроде, у тебя в юности не было проблем с памятью.

Делаю вид, будто не понимаю, о чём речь:

— Что значит, «по-разному»?

— Ну вот, например... — Виг пробегает взглядом сначала по одному листку, потом по второму. — Здесь: «подросток женского пола», а там: «отрок женского пола».

— И?

— Почему бы не использовать одно и то же слово?

— Хорошо, буду внимательнее, — соглашаюсь, только бы поскорее расправиться с делами. Но старого друга так просто не проведёшь: серые глаза наполняются укором.

— Будешь, конечно. Когда заново напишешь вторую копию.

— Что?! Виг, ты издеваешься?

— Ничуть, — ре-амитер, с лицом приговорённого к пожизненной каторге, разваливается в кресле за своим рабочим столом, с другой стороны которого я пачкаю чернилами бумагу.

— Но это мне ещё полчаса работы...

— Знаю. И поверь: я от этого не в восторге, потому что всё это время буду сидеть рядом.

— Вовсе незачем тебе тут сидеть, — начинаю обход противника с фланга. — Лучше иди домой, к Лелии: она, наверное, заждалась! Ей так одиноко одной...

— Рэй, не пытайся казаться лучше, чем ты есть на самом деле, — строго осаживают меня. Но поединок ещё не закончен:

— А я хороший, ты считаешь? Такой хороший, что лучше просто некуда быть?

— Рэй... — тонкие губы Вига скорбно поджимаются. — Не придирайся к словам.

Обиженно хмурюсь:

— Ты же придираешься! А мне нельзя?

— Можно. Но только когда переделаешь вторую копию протокола и напишешь — надеюсь, без помарок! — третью.

— Целых три копии?

Ужасаюсь. Наигранно, конечно, поскольку правила мне очень хорошо известны. И установил их ещё мой прадед, Леннар Ра-Гро, за что сограждане были ему благодарны, а прямые потомки поносили, на чём свет стоит.

Впрочем, не могу не признать: идея была и остаётся здравой. Протокол выявления хэса состоит из ответов на набор никогда не меняющихся вопросов. Конечно, проще всего было бы отвечать один раз, а требуемое количество копий создавать магическим способом, но... Прадедуля (по свидетельствам современников и близких родственников, страдавший рассеянностью более, нежели другими допустимыми пороками, вместе взятыми) очень часто упускал важные детали, что приводило к печальным последствиям. И в один прекрасный день Леннар придумал следующий фокус: а буду-ка я заполнять бланки не один раз, а несколько, и каждый раз — как в первый. Глядишь, вспомнится что-нибудь, не попавшее в начальный протокол... Говорят, ему такая практика помогала. Что ж, это радует: хоть кому-то была польза. Касаемо же потомков в целом и меня в частности, от чудачеств старика мы только страдали. Убиением несметного количества времени на пережёвывание одной и той же каши в несколько заходов. Вот и сейчас, только-только справился со вторым экземпляром отчёта о своей прогулке на рыбный рынок, а Виг уже нашёл ошибку. Так я до вечера на Острове просижу. И мой друг — со мной. А у него дома дочка больная...

— Слу-у-у-у-ушай... — заговорщицки щурюсь. — Скажи мне сразу, в каких местах я допустил ляпы, и третий протокол точно будет похож на первый! Да и второй — тоже.

Ре-амитер потёр щёку и злорадно усмехнулся:

— Нет уж. Не дождёшься.

— Я из благих побуждений, ты не думай!

— Знаю, что из благих. Но правила есть правила, и они действуют для всех, а для тебя — в первую очередь.

Расплываюсь в улыбке:

— Потому что я — надежда и опора?

— Потому что ты — оболтус, — поправляет Виг.

Возмущённо засопев, снова принимаюсь за работу. Но ненадолго:

— Скажи хоть, много промахов?

Серые глаза смеются.

— Ну, скажи! Что тебе стоит? И правила ты этим не нарушишь.

— Немного.

— А точнее?

— Очень немного, — Виг отводит взгляд, но напрасно: я уже понял, что стал жертвой шутки.

— Ну, сколько?

— Собственно, всего одна ошибка. Та, о которой я и сказал.

— Ага!

Торжествующе подбрасываю перо к потолку. Хоть и лёгонькое, оно всё же падает обратно, пятная россыпью чернильных капель сукно столешницы.

Виг морщится:

— Опять нагадил! Я с тобой скоро совсем разорюсь.

— Не переживайте, dan ре-амитер! — успокаивающе звучит из дверного проёма. — По первому же требованию вам будет доставлена новая мебель. За счёт присутствующего здесь молодого человека, разумеется!

Зажмуриваюсь в надежде, что мне померещилось. Снова открываю глаза. Нет, призраков сегодня не наблюдается. Для призраков сегодня погода не подходящая. Зато персона, которую я меньше всего желал бы видеть в столь ранний час, пренебрегла заботой о собственном здоровье и предприняла путешествие из торговых кварталов прямиком на Остров — в святая святых Городской стражи Антреи.

Лысеющий, с заметным животиком, завидно ясноглазый и улыбчивый, Каллас Ра-Дьен старше меня и Вига всего на четыре года, но выглядит нашим отцом или, по меньшей мере, дядюшкой. Очень добрым и всепрощающим дядюшкой, что совершенно не соответствует действительности. Потому что духовно слабый человек не смог бы держать в своих руках все товарно-денежные потоки Антреи, да и близлежащих провинций, если не больше. А вот в отношении здоровья телесного Калласу завидовать не в чем: ни стрелок, ни мечник. То ли болел в детстве, то ли предки где-то что-то не доделали, но глава заведения под названием: «Ведение дел без убытков. Советы и наставления» предпочитает проводить свои дни с наиболее возможным удобством. И то, что он самолично явился в этот кабинет, говорит о многом. Но не в мою пользу.

Вигер поспешил встать, коротко, но уважительно, поклонившись. Каллас махнул рукой:

— Да бросьте, dan ре-амитер! Какие между нами могут быть церемонии? Вон, некоторые даже задницу от стула не оторвут, чтобы поздороваться со старым больным человеком...

— Старым... Кто бы говорил!

Бурчу, но, тем не менее, поднимаюсь на ноги. Хотя бы потому, что в числе всего прочего Ра-Дьен выступает основным жертвователем средств на содержание Приюта Немощных Духом, и моим работодателем, как это ни печально.

— Что за неотложные дела привели вас к нам, dan Каллас?

Вежливость в голосе Вига так плотно переплетается с любопытством, что впору посмеяться над ребёнком, до сих пор живущим в душе сурового офицера Городской стражи. Но лично я смеяться не буду. Ни сейчас, ни потом. Во-первых, потому, что и сам не могу считать себя взрослым. А во-вторых: больше похоже, что мне предстоит плакать, и горько.