Зачумленный корабль - Андрэ Нортон Страница 14

Это размышление было вызвано танцем, происходящем в центре Зала: их охота на горпов изображалась серией прыжков и различных жестов. Он был уверен, что глаза обманывают его, так как увидел, что нож-коготь танцора-победителя прошел через грудь жертвы – воина в чудовищной маске, изображавшего побежденного горпа.

Высшим моментом этого представления, изображавшего то, что происходило с ними на рифе, было появление настоящего горпа, того самого, что был парализован лучами пистолета Дэйна. Горп был теперь развязан и пришел в себя, но все еще был в сети, а его когти были залеплены каким-то довольно вязким и плотным веществом.

Как только его втащили в зал и оставили посредине, горп освободился от сети, но замазанные когти помешали ему, и он прыгал взад-вперед, пока не приблизился к высокому трону. Его страшные челюсти щелкали в воздухе, а из лягушачьей пасти вырывалось яростное змеиное шипение. Хотя горп был полностью во власти своих врагов, он производил впечатление ужасной силы и опасности.

Вид заклятого древнего врага возбудил саларийцев: воины за столом вскочили и принялись выкрикивать обвинения и оскорбления.

Дэйн решил, что живой горп редко попадал в руки саларийцев, и теперь они хотят использовать эту возможность. И он внезапно пожалел, что горп не упал бездыханным в море. Он не испытывал жалости к горпу после того, что видел ночью на рифе и после слышанных им рассказов, но не нравилось свирепое выражение на лицах саларийцев, их угрожающие жесты и тон голоса.

Конец этим выкрикам положил жрец в темном, похожем на накидку, плаще, образующем тусклое пятно на пестром и разноцветном фоне одежд собравшихся, он подошел к тому месту, где прыгал горп. Когда он остановился перед извивающимся зверем, шум постепенно утих, воины опустились на сидения, и тишина воцарилась в Зале.

Грофт подошел и встал рядом с жрецом. Обеими руками он держал кубок с двумя рукоятками. Это не был изукрашенный кубок, похожий на те, что стояли перед пирующими. Этот сосуд, сделанный из какого-то черного вещества, был очень древний, казалось, что он значительно старше не только Зала, но и всего поселка.

Один из воинов, втащивших горпа, подошел к нему, накинул на голову зверя петлю и потянул ее вправо. Жрец неторопливо вынул нож – первое оружие с прямым лезвием, что Дэйн увидел здесь на Сарголе. Он сделал единственный надрез на мягкой и незащищенной части горла горпа, и Грофт подставил кубок под кровь, побежавшую из раны.

Горп бешено забился, обрызгав кровью стол и окружавших саларийцев, но они не обратили на это внимания. Они все смотрели на жреца, который долил в кубок другой жидкости из сосуда, принесенного слугой. Он потряс кубок, перемешивая содержимое, и вернул его Грофту.

Держа кубок перед собой, молодой вождь подошел к столу и остановился перед троном. В Зале наступило молчание. Даже горп перестал биться и неподвижно повис на своих путах.

Грофт поднял кубок над головой и громко произнес фразу на древнем языке своего клана. Ответом ему была песнь воинов, которые отныне будут ходить на битву под его знаменами, песнь, сопровождаемая звоном ножей о стол.

Трижды повторил он древнюю формулу, и трижды отвечали ему окружающие.

Затем во вновь наступившей тишине, Грофт поднес к губам кубок, одним глотком выпил его содержимое и перевернул кубок, показывая, что в нем не осталось ни одной капли. И весь Зал потряс торжественный крик. Все саларийцы вскочили на ноги, размахивая ножами над головой в честь нового вождя. И Грофт впервые сел на трон. Клан получил нового вождя: сын занял место отца.

– Представление окончилось? – услышал Дэйн громкий вопрос Штоца и разочаровывающий ответ Ван Райка:

– Еще нет. Вероятно, они будут праздновать всю ночь, сейчас все вновь примутся за питье.

– А вместе с напитками придут и новые беспокойства, – пророчески заметил капитан.

– Клянусь якорной цепью! – это восклицание вырвалось у Рипа, и Дэйн повернул голову, чтобы увидеть, что обеспокоило обычно невозмутимого помощника штурмана. Он увидел эпизод, дававший представление о важной особенности жизни туземцев.

Молодой воин, вероятно, всего лишь год назад получивший право носить нож-коготь, стоял лицом к лицу с пожилым саларийцем. Плечи и голова старика были мокры, а пустой кубок катился по столу и со звоном ударился об пол. Наступила тишина, и на лицах всех собравшихся появилось выражение нетерпеливого ожидания.

– Вылил все свое питье на соседа, – тихо объяснил Рип. – Это означает дуэль.

– Теперь и здесь? – Дэйн знал о склонности саларийцев к таким схваткам.

– Вероятно, за такое оскорбление они будут драться до смерти, заметил Али своим обычном тоном постороннего наблюдателя.

– Молодой воин – дурак! – это была оценка происходящего, данная Стином Вилкоксом с вершины его пятидесяти лет и огромного жизненного опыта, почерпнутого в большом количестве различных планет.

Младший салариец прокричал какой-то вопрос своему противнику, тот ответил. Их соседи ожили и проявили большой интерес к происходящему, обсуждая, очевидно, ход ссоры.

Для того, чтобы саларийский праздник прошел хорошо, как поняли из реплик земляне, должна произойти хотя бы одна дуэль. Собравшиеся на торжество обычно заключают пари об исходе дуэли.

– Погляди на того парня в фиолетовом плаще, – сказал Рип Дэйну. Видишь, что он положил на стол?

Знатный салариец в фиолетовом плаще был не из клана Грофта, он пришел с делегацией другого клана. То, что он положил на стол, указав, что победит в дуэли, по его мнению, старший воин, оказалось небольшим белым яичком, в котором лежал слегка завядший, но так хорошо знакомый землянам лист кошачьей мяты. Сосед, которому он предлагал пари, внимательно рассмотрел ставку, принюхался, а затем положил рядом два браслета, усеянных алмазами, шкатулку с ароматическим веществом и перстень.

Эта наглядная демонстрация того, как высоко ценят саларийцы земную траву, заставила Дэйна пожалеть о том, что они не знали этого раньше. Он взглянул вдоль стола и увидел, что Ван Райк заметил это пари и обратил на него внимание капитана.

Но все подобные сделки были забыты, когда дуэлянты вышли в пространство, образованное круглым столом и расчищенное для них. Они отбросили плащи и разделись до пояса. Каждый держал в правой руке сеть, а в левой нож-коготь. Земляне никогда не видели борьбы саларийца с саларийцем, поэтому они привстали со своих мест, чтобы лучше видеть, впрочем, так же поступили и остальные собравшиеся. Началась схватка, состоявшая из приемов, пришедших из древности, и напоминавшая давно забытое на Земле фехтование. Младший салариец был быстрее и проворнее, но зато старший обладал несравненно большим опытом.

Для земного глаза дуэль напоминала ритуальный танец. Быстрые уходы от сети были грациозны, и много раз ячейки сети слегка касались кожи бойцов, которые увертывались от ловушки.

Дэйн подумал, что старик устал; молодой воин, очевидно, решил то же самое. Но вдруг последовал быстрый прыжок вправо, шквал молниеносных движений, сеть высоко взметнулась и упала, запутав отбивавшегося. Младший боец потерял равновесие. Упав, он тут же попытался встать, но спасения от затягивающихся пут не было.