Игры викингов - Александр Мазин Страница 14

– До смерти! – перебил Кнут, и Хрогнир-ярл не возразил.

– До смерти, – согласился он. – Сойдитесь, и пусть боги выберут лучшего.

Санёк смотрел на солнце, сжимая эвакуатор в левой руке.

– Помолись своему Яриле, Словении, – прорычал Кнут Костедробитель, вытягивая меч. – Тор сокрушит и тебя, и его!

– Откуда ты знаешь, кому я молюсь? – спросил Санёк.

– А мне плевать, кому ты молишься, – заявил Олафсон. – И, клянусь нитью моей жизни в пальцах норн, ты его не увидишь! Я отправлю тебя прямо к Хель! – посулил Кнут.

Ему подали первый щит, а Санёк всё еще медлил. Поднять эвакуатор, навести на солнце… И потерять весь этот чудный мир.

Санька хлопнули по спине. Кетильфаст.

– Держи свой щит, Сандар! – Потом добавил, уловив сомнения дренга и истолковав их по-своему: – Это хольмганг. Боги выбирают победителя, помни об этом и о том, какие боги сильны на нашей земле. Кнут ищет покровительства Тора, потому что тот сильнее всех. Но правит в Асгарде все же не Тор, а Один! Сражайся и покажи, что я не зря признал тебя годным той осенью!

И Санёк принял решение.

«А ведь он прав, – подумал Санёк. – Я – химера. А это – Стратегия. Моя Игра. Почему я должен бежать?»

– Подержи пока, – Санёк сунул эвакуатор изумленному Сергею и принял у Кетильфаста щит.

И, вспомнив, как кричал когда-то Берсерк, бросая вызов целому хирду викингов, набрал побольше воздуха и воскликнул:

– Один! Ты видишь меня!

И атаковал первым. Бесхитростно рубанув сверху.

Кнут парировал небрежным взмахом щита и ударил тоже сверху, но – наискось. Таким ударом он мог бы развалить Санька пополам вместе с доспехом. Очень эффектно.

Не получилось. Санёк все же не был полным лохом: ушел корпусом, вскинул щит, перекрывая Костедробителю обзор, и нанес удар понизу, в ногу…

Безуспешно. Кнут ногу убрал и ответил мощнейшим рубящим слева.

Уклониться Санёк не успевал – поймал на щит…

Который вышибло у него из руки.

Зато Санёк успел отпрыгнуть, набрать дистанцию…

И сразу пожалел об этом, потому что меч Кнута увяз в дереве Санькиного щита, и этим можно было воспользоваться. А теперь взмах – и разбитый щит Санька летит наземь и клинок Кнута снова свободен.

– Лови! – Кетильфаст бросил Саньку новый.

«До трех щитов», сказал ярл. У Санька в запасе – еще два. При таком раскладе хватит ненадолго.

Не думать об этом. Сражаться!

Костедробитель не дал ему передышки. Он давил и рубил с отменной быстротой и легкостью, хотя сами удары легкостью не отличались. Два удачных попадания – и второй щит разделил судьбу первого.

Санёк принял третий, чувствуя, как потяжелела левая рука. А ведь бой только начался и противник – как огурчик. Даже не запыхался. Ишь, все щерится. Уверен в исходе поединка. Играет как кошка с мышкой.

Санёк предугадывал удары, которые противник особо не скрывал, и пока что успевал из-под них убраться. Отчасти потому, что Костедробитель не спешил. Санёк догадывался: ему мало просто убить. Невелика честь опытному воину порубить новичка. Кнут хочет убить красиво. А для этого желательно жертву утомить, пустить кровь, частично обездвижить… Легкие раны в конечности. Разбить щитом лицо… Костедробитель.

И тут Санёк понял, как должен его поймать. Должен, потому что другого выхода нет. Иначе – смерть.

Надо обыграть противника. На связке, которую он когда-то отрабатывал с Мертвым Дедом.

Вопрос: купится ли на нее Кнут?

Должен. Ведь это именно то, чего он добивается. Ограничить подвижность. Подрезать правую руку – это для него идеально. Лишить Санька возможности драться и тогда повеселиться всласть.

«А всё-таки я поимел его Фольку», – мелькнула злорадная мысль.

Но Санёк прогнал ее. И все остальные мысли тоже. Спокойствие, собранность, нацеленность… Он не может проиграть. Это просто невозможно. Начали!

В эту атаку Санёк вложился по полной. Последний шанс. И Кнут должен знать и видеть: Санёк пошел ва-банк. Сейчас или никогда.

Костедробитель видел. И ухмылялся. Уверенный в своем превосходстве. Да так оно и есть. Он сильнее, быстрее, опытнее. Таких, как Санёк, он дюжинам на завтрак ест. Что ему эта жалкая атака?

Естественно, клинок Санька отбит, а он сам, тоже ожидаемо, отшатнулся назад и влево…

Но замешкался, «оставил» правую руку… И Кнут, конечно, достал ее в длинном красивом выпаде. Не ударил (куда торопиться?), резанул по плечу и хрюкнул удовлетворенно, когда ощутил железом Санькино мясо…

…И край Санькиного щита с разворота долбанул викинга по загривку, бросил вперед.

И Санёк оказался там, где должен. За спиной врага. Очень сильного и очень быстрого врага, который еще мог спастись, если бы попытался уйти, убежать, оторваться…

Но Кнут Костедробитель не стал удирать от щенка. Он, как и положено храброму воину, зарычал и развернулся навстречу врагу.

Вернее, начал разворачиваться…

Однако, чтобы перейти из того положения, в котором оказался Костедробитель, в положение «лицом к лицу», даже очень быстрому воину требовалась почти полная секунда.

И Санёк успел раньше. Его клинок вошел в толстенную шею Кнута на удивление легко. Меч взрезал мышцу, трахею, вышел с другой стороны и полностью вскрыл горло викинга, когда тот, уже с железом в шее, все-таки ухитрился развернуться. И даже нанести удар по шлему Санька… Несильный. Когда меч Костедробителя дотянулся до шлема Санька, ноги уже не держали Олафсона.

Но звук получился хороший. Звонкий.

А потом, еще несколько секунд – тишина, нарушаемая только стонами чаек… И оглушительный рев сотни с лишним глоток.

Санёк стоял, опустошенный, чувствуя, как бежит кровь по предплечью и становится скользкой рукоять меча… Стоял, еще не понимая до конца, что жизнь продолжается. И не сопротивлялся, когда руки братьев-хирдманов подхватили его, забрали меч, щит, стянули с головы шлем, задрали рукав куртки…

Санёк пребывал в ступоре и когда его насильно усадили на песок, обработали рану. Сделал это Торд Скиллинг, ярлов скальд и по совместительству – врачеватель. Лечил по-простому: промыл морской водой, стянул грубыми стежками, ловко и быстро, умастил чем-то вонючим и замотал тряпкой. Все без наркоза, естественно, но Санёк даже не пикнул.

Потому что не чувствовал ни хрена. Никакой боли. Словно это не его рука.

Тупо смотрел на скалящегося сфинкса, черного-пречерного на светлой коже, не видимого никому, кроме Сергея…

Чуть позже, краем сознания, Санёк зафиксировал опасность: к нему пытался прорваться какой-то мужик, удивительно похожий на убитого Кнута, орал, широко разевая пасть (слышалось как сквозь бируши), махал топором… Но хирдманы Хрогнира Хитреца скрутили, оттеснили горластого.