Время перемен - Александр Мазин Страница 14

Артём Грива

Этот дом дед подарил моим родителям, когда родился я. Сам он к этому времени уже давно жил в Петродворце, но до моего рождения они с отцом не очень ладили.

Батя здорово разочаровал деда, когда после окончания Высшей Административной школы поступил на исторический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета. Людьми дедовой закваски это воспринималось как предательство. Сам дед был одним из первых выпускников Специальной Петербургской Высшей школы, позже, после восстановления монархии, переименованной в Императорскую и разделенной на Административную и Военную.

В последней имел честь обучаться и я. Мое вступление в команду «государевых орлят» было компенсацией за отвергнутый отцом мундир государственного чиновника. Но я не в обиде. Время учебы – не худшее время в моей жизни, а профессия кадрового офицера – это лучшая профессия для мужчины. Во всяком случае для меня.

Правда, с точки зрения деда, я тоже «свернул на кривую дорожку», когда из службы внешней разведки ушел стажером в «Алладин». Несмотря на то, что сей переход произошел с «Высочайшего соизволения» и, как было отмечено в моем деле, « в интересах государства».

Непосвященный может подумать, что я так и остался разведчиком, внедренным в международную силовую структуру. Но тому, кто хоть что-то понимает в нашем деле, очевидно: ни один агент не выдержит проверочного прессинга «Алладина». Да, я люблю свою Родину, однако как офицер Комитета защищаю не только Россию, но и все человечество. И полагаю, что это правильно… Но только не с точки зрения моего деда. Для деда Россия – всё. Альфа и омега. Остальное пусть хоть в тартарары провалится. Ну, может быть, кроме Японии. Причем не потому, что там родилась его теща, а потому что Острова – ближайший и самый верный союзник России. В Школе нам раз пятнадцать показывали Торжественную Церемонию Возвращения Сахалина и Курил. (Всё – с Большой Буквы.) Это чтоб мы, будущие защитники России, понимали, кто есть наш настоящий друг. В Японии, насколько я знаю, тоже очень любят демонстрировать по гало это событие. Если и есть в мире большие любители церемоний, чем мы, русские, то это, безусловно, японцы. Забавно и смещение акцентов.

Островитяне:

Вот мы какие честные! Кончился срок аренды, и мы день в день передаем все нажитое непосильным трудом своим русским друзьям.

Мы:

Вот у нас какие честные друзья! Кончился срок аренды и они… и так далее.

Происходило это еще при жизни Регента, но на церемонию Регент не приехал. Выступил по гало, поздравил, так сказать, народы. Уж он-то понимал: никакого массового исхода японцев с Курил и Сахалина не предвидится. Как жили, так и будут жить. Вместе с русскими, которых тоже при передаче островов Японии никто не выселял. Ну да, налоги теперь будут собирать не для Японии, а для России, но от этого населению только прибыток, поскольку налогообложение у нас помягче. Да и прав у федератов побольше, значит, свободы у местного самоуправления прибавится. Впрочем, то, что кажется очевидным для нас (к примеру, соблюдение международных договоров), вполне возможно, было менее очевидно для предыдущих поколений. А такие, как мой дед, отдадим им должное, и вытаскивали Россию из той мусорной ямы, в какую последовательно спихивали несчастную страну мои более отдаленные предки в течение целого века.

Пока я размышлял о возвышенном, охранный детектор заглотил мою личную карту, и «домовой» отпер дверь под аккомпанемент гремящих фанфар. Фанфары – наверняка привет от бати. Я прервал звуковые «домового» и потребовал обед в стиле грузинской кухни, ванну, прикид, соответствующий нынешней молодежной моде, и связь с тремя моими однокашниками, предположительно обретавшимися в Северной столице. Затем скинул одежду в приемный ящик и пошлепал по лестнице на третий этаж, куда неуемная фантазия моего прадеда забросила совмещенный с солярием минибассейн. С ума сойти! Были когда-то люди, полагавшие, что можно загорать под нашим бледным солнцем. А ведь тогда даже погодных стабилизаторов не было!

Много чего не было тогда! Плавая в пузырящейся воде, я позволил себе расслабиться и поразмышлять не о делах насущных, а о причудливых витках истории. В частности, о человеке, которого мои школьные учителя с пафосом именовали Спасителем России, хотя в те годы народ уже звал его просто Регентом.

Позже, знакомясь с работами не отечественных, а зарубежных историков, работами, значительно более холодными по отношению к Виктору Александровичу Кондратьеву, я пришел к выводу, что мои школьные наставники не так уж далеки от истины. Кондратьев действительно вытащил страну из оч-чень глубокой задницы. Другое дело, что он заодно вытащил на гребень бессмертной славы и власти себя самого и своих потомков. Но по заслугам, черт возьми! И когда он умер, оплакивал его весь народ. Впрочем, главное не в том, кто кого оплакивал, а в том, что после смерти Регента страна и на минуту не сбилась с его курса. Вот это в самом деле рука гения.