Окончательная синхронизация - Сергей Шангин Страница 14

— Чего не понять, мы это… работаем тихо, инструмент у нас это… — он продолжал болтать, раскладывая инструменты на столике возле телефона, — хороший у нас инструмент. Телефония, она же это…

— Ты молча работать умеешь? — прижав к голове мокрую холодную тряпку, с тоской спросил я назойливого техника.

— Так скучно же. Я в этом секторе отродясь не был, чего тут чинить? — охотно отозвался техник очередной очередью слов, — Отродясь у ассен… извиняюсь, в вашем секторе ничего не ломается, потому мы это… сюда не ходим. А интересно узнать бывает, это… как оно работа-то ваша? Я бы это… в жизть не пошел бы на такую работу, как же, извиняюсь, к такой работе отношение получают? Учат где или как?

— Или как… — обреченно пробормотал я, — с телефоном что?

— Ничего с телефоном, он у вас это… нормальный телефон. Алло, диспетчерская! — неожиданно заорал рыжий в трубку.

— Чтоб ты сдох! Ты чего орешь, идиот?! — я сполз по стенке от грохота, который гулким эхом вспарывал мой мозг.

— Извиняюсь, — прошептал он еле слышно, прикрыв трубку телефона, — Все починено, диспетчерская, наряд 196 закройте, я дальше пошел.

Он осторожно положил трубку на место, собрал инструменты, стараясь не звякать лишний раз, и вышел, пятясь задом.

— Всего хорошего, вы это… аспиринчику выпейте, оно это… после этого дела, — он щелкнул себя пальцем по горлу, — сильно способствует. Хотя конечно лучше рассола никто ничего не придумал. Только где же его взять тут? Монастырь!

— Выпью! Таблетку, рассолу, яду, все выпью! У тебя все? Расписаться нужно? — я довольно бесцеремонно выталкивал его за дверь.

Господи, какая тишина, какое блаженство, как мало нужно человеку для счастья. Немножко покоя и тишины. Как хорошо было Робинзону Крузо на своем необитаемом острове — я тоже хочу сейчас на маленький необитаемый остров. Только море и шум ветра и никаких телефонов и стука в дверь.

* * *

Дз-з-з-з-инь… Накаркал.

Звонит телефон. Точно, это не в голове, это обычный телефон. Сними трубку и постарайся не выдать своего состояния дрожащим голосом и безликим разговором. Ты поработал, ты хорошо поработал, ты умный, сильный, удачливый и сейчас звонят, чтобы выдать тебе очередной пряник. Хотя…

— Алло! Слушаю! — бодро с улыбкой на губах отвечаю я в трубку. Улыбка — обязательный атрибут телефонного разговора. Ты улыбаешься, а твое настроение проецируется собеседнику.

— У вас все в порядке? Работа прошла без проблем? — ровным тоном интересуется куратор.

— Да, все чисто, клиент даже не почувствовал контакта. Что-то не так? — изображаю я легкий интерес и почти возмущение.

— Нет-нет, все в порядке! Премиальные как обычно, плюс дополнительная премия за важность решенной задачи. Отдыхайте, будьте готовы к следующему заданию в самое ближайшее время! — как-то слишком поспешно успокаивает меня куратор, не пытаясь задать прямого вопроса.

— До свидания! — прощаюсь я с нескрываемым вздохом облегчения.

— Всего хорошего! — сухо отвечает куратор и вешает трубку.

Гудков в трубке нет. Тут вообще никогда нет гудков. Ты подымаешь трубку, тебе отвечают. Если десять секунд нет ответа, значит, трубку можно положить. Абонента уведомят о твоем интересе к нему и он, при необходимости перезвонит. Очень разумно, удобно, но как-то не по-человечески.

Поговорили. Голос безликий, серый, явно искаженный кодером. По такому голосу сложно синхронизироваться, практически невозможно. Практически. Но в этом случае контакт получился. Получился, потому что мы думали об одном и том же. Я предполагал, а он знал, четко знал — группа Альфа попала в засаду и была полностью уничтожена. Они даже не подошли к сейфу, их уничтожили на подходе, всех сразу. Группа снайперов стреляла как в тире. Мне было страшно, я хотел узнать больше, но наученный горьким опытом, не стал лезть глубже. Вдруг и у нас появились такие же волкодавы, из породы которых мой недавний мучитель.

Почему он сразу не пресек моего контакта с клиентом? Почему ждал до последнего? С какой целью ждал финиша? Неужели ему было все равно, узнаю я что-то или нет? Судя по силе его атаки, это не просто сенс, это суперсенс. Нас такому не учили. Но если он так силен и опытен, почему он позволил мне проникнуть столь далеко в своих исследованиях?

Его задача — ментальная охрана, он должен был перехватить меня сразу, как только я проявил интерес к его подопечному. Но что-то ему помешало. Не железный же он, может быть голова заболела, а может быть отвлекся на чемпионат по футболу. Он меня прозевал, это однозначно, и обнаружил свою промашку в самом конце сеанса, когда все данные уже были получены.

Он вышел на меня по той простой причине, что мы были одинаково синхронизированы на одного подопечного. В какой-то момент он уловил дополнительную энергию и развернул свои ловчие щупальца пошире. Я не знаю, каково это почувствовать третьего в сознании, что происходит с тобой, когда складывается три синхронизации, но для него это явно было не в новинку.

Проклятая секретность, если бы можно было работать вместе с остальными нашими сенсами, сколько нового мы бы узнали еще тогда в период исследований. Но поздно махать кулаками после драки. Сейчас я даже не успею стронуть с места махину нашей надстройки, чтобы она приняла решение о новых действиях.

Хотя главная причина моего бездействия скрывается в другом. За эти два года я четко осознал для себя — если что-то пойдет не так, нас сперва ликвидируют, а потом займутся подсчетами убытков. Поэтому временно я обречен оставаться в одиночестве. Я не трус, но собственная шкура мне дорога как память. Если бы можно было предупредить ребят о возможной опасности, я бы, не задумываясь, сделал это. Но…

Никто, кроме куратора, не знает о моем истинном назначении и значимости для базы. Хотя, если быть совсем честным, и он не до конца посвящен в тайну. Для него достаточным знать, что я использую некую секретную технологию для чтения мыслей на расстоянии. Это легко укладывается в мозги, подготовленные многолетней болтовней на тему телепатии. Что за технология, есть ли для этого специальная аппаратура или лекарства — он не знает и не должен знать. Это не его уровень допуска.

Обо всем знают только я и ОНИ. Но весь фокус как раз и скрывается в том, что я не знаю кто именно ОНИ. Цепочка обезличенных контактов, надежная охрана объекта в целом, четкие инструкции обеспечивают сокрытие тайны и прикрытие меня, как от внешнего нападения, так и от желания сбежать.

Я серая рыбка в чужой памяти. Я серая мышка на этой базе. Мое присутствие не афишируется и контакты со мной не приветствуются. Я нечто вроде прокаженного, политического изгоя, ненормального с неустойчивой психикой, блажь начальства. Блажь не обсуждаемая, обсуждение опасно для зарплаты и здоровья. Куратор — единственный человек, который общается со мной по долгу службы. Он единственный, кто хотя бы отчасти знает мою истинную природу и только он может отдавать мне приказы. Для всех остальных я никто.