Маршал Сталина. Красный блицкриг "попаданца" - Михаил Ланцов Страница 14

25 февраля 1939 года. Прага.

Война между Германией и Чехословакией, как и предполагал лорд Иден, началась ранним утром двадцатого февраля 1939 года. Хором заговорили тысячи артиллерийских орудий, обрушивая «стальной дождь» на позиции чехословацкой армии, в глубину страны устремились бомбардировщики, а пехота уверенной поступью направилась на штурм укрепленных позиций противника.

Однако дальше все пошло не так, как планировалось в Берлине. Совсем не так…

Благодаря активному военно-техническому сотрудничеству уже к восемнадцатому февраля Чехословакия полностью завершила мобилизацию, которую начала скрытно проводить под видом учебных сборов сразу после новогодних праздников. Двадцать шесть полевых и девятнадцать гарнизонных дивизий находились в полной боевой готовности на своих позициях. И это не считая полновесного кадрового пехотного корпуса РККА, [19]официально именуемого Первым Интернациональным. Кроме того, было собрано сто сорок две легковооруженные территориальные роты ополчения. Картину дополняли мощная линия укреплений, а также заранее и грамотно распределенные резервы, ведь Вермахт специально «бряцал оружием», пытаясь устрашить чехов. А потому, где и что у немцев дислоцируется, в Праге было хорошо известно.

Как это ни странно, но начальник Генерального штаба ОКХ [20]Бек [21]решил наступать по кратчайшему маршруту — от Дрездена, надеясь на то, что чехи не окажут серьезного сопротивления в виду неизбежного разгрома. Поэтому Ставка национальной обороны разместила практически все резервы в четыре-пять эшелонов к северу от Праги. Так что, когда двадцатого февраля Вермахт перешел в наступление — его ждал глубоко эшелонированный и хорошо окопавшийся… сюрприз. Можно сказать, что первые дни войны превратились для немцев в натуральный Верден. [22]Шла настоящая бойня, перемалывающая немцев полк за полком и не позволяющая Вермахту даже толком вклиниться в оборону чехов. Не говоря уже о том, чтобы прорвать фронт и выйти на оперативный простор.

Но все было не так безоблачно, как могло бы показаться на первый взгляд. Доставалось и чехам. Особенно жарким стал третий день наступления. Гитлер, устроивший истерику от того, что какие-то славяне крепко стоят в обороне против его расово чистого германского воинства, отправил в лобовую, таранную атаку корпус Гудериана. Даже несмотря на протесты генерала, считающего подобный шаг самым оптимальным способом уничтожить Панцерваффе. Но Гитлер остался непреклонен, наивно полагая, что танки в состоянии легко взломать любую оборону. Собственно маршал хорошо помнил аксиому, вынесенную еще из прошлой жизни — «когда руководства армией касается рука этого ефрейтора, немцы откалывают такие глупости, что хоть стой, хоть падай». Ибо талант к военным операциям у Гитлера был строго отрицательный — везде, где он лез своим расово чистым рылом поперек генералов, все заканчивалось грандиозным провалом.

Вот и сейчас никакого чуда не произошло.

Несколько сотен противотанковых орудий смогли объяснить танковому корпусу, укомплектованному исключительно PzKpfw I и PzKpfw II с их тонкой противопульной броней, где зимуют раки и прочие водные обитатели. Их бесплодные атаки продолжались до позднего вечера, пока немцы не нащупали слабое место на стыке частей…

Полковник Черняховский не ожидал неприятностей, ведь его полк стоял в третьем эшелоне, входя в общий резерв фронта. Курорт не курорт, а явно не передовая. Поэтому Иван Данилович неприятно удивился, когда на рассвете его разбудил встревоженный дежурный по штабу.

— Товарищ полковник! Срочная шифровка из штаба фронта. Ее пока обрабатывают, но я решил вас предупредить.

— Хорошо! Спасибо! — потирая глаза, ответил полковник. — Я сейчас приду. Попроси там кого-нибудь мне чая приготовить. И перекусить! Война войной…

— Есть! — козырнул, улыбнувшись, молодой командир.

Иван Данилович сполоснул лицо, натянул сапоги и прошел в штабной домик, ежась от утреннего холода.

— Ну, что тут у вас? — спросил полковник у сонного начальника штаба майора Федосеева.

— Приказ о передислокации! — ответил майор, разворачивая карту. — Нам предписывается срочно оседлать шоссе, с целью отрезать прорвавшийся танковый полк противника.

— Как же это они смогли так далеко прорваться? — задумчиво спросил Иван Данилович, разглядывая карту. — Это получается, они сумели пройти через два разнесенных эшелона обороны… да… дела… Поднимай полк, Игорь Петрович, а я пока прикину, как нам быстрее до назначенного места добраться!

Через полчаса полк Черняховского двигался, крутя педали велосипедов, по грунтовым дорогам Чехословакии. Сам Иван Данилович, в сопровождении начштаба и взвода автоматчиков на нескольких грузовиках вырвался вперед для проведения рекогносцировки.

— Место не очень удобное для обороны! — сказал майор Федосеев. — Остановить здесь танковый полк нашими силами… будет непросто! Сколько у немцев после прорыва могло танков остаться? Явно достаточно для развития наступления, раз они дернулись дальше. А у нас всего две батареи батальонных минометов и одна противотанковых орудий.

— Приказ есть приказ, Игорь Петрович! Думаю, что первый батальон поставим вон туда, перед холмиком на той стороне шоссе. А второй батальон разместим с этой стороны, вдоль опушки рощи. ПТО установить на флангах, минометы за холмом. Главное — не забыть о маскировке и запасных позициях! Лично проверь!

Вспоминая опыт боев в Испании, Черняховский не стал растягивать позиции в одну нитку, а создал несколько очагов обороны, большая часть из которых могла вести круговой обстрел, отражая атаки противника как с южного, так и с северного направлений, а также прикрывая друг друга перекрестным огнем. Для связи развернули полевые телефонные линии и четыре переносные радиостанции, выданные полку по настоянию Тухачевского.

Много времени на обустройство позиций противник не дал. Уже через четверть часа после начала работ по окапыванию с северного направления на шоссе вылетели несколько мотоциклистов. Им хватило пары длинных очередей из станковых пулеметов, разбросавших немцев по кюветам.