Тень воина - Александр Прозоров Страница 14

— Или не бросил? — Олег, покусывая губу, забегал по двору. — Может, ограбили? Может, мертв хозяин давно, а на дворе проклятье его предсмертное осталось? Тогда есть шанс. Коли он мертв, за Калинов мост заглянуть не сложно. У него самого и спросим. Коли покойник — ответит, коли жив — можно надеяться, сам скоро появится.

— Захар! — окликнул ведун бородача. — Бросайте это нудное дело и сюда собирайтесь. Чем народа в кругу больше, тем легче душу усопшего выкликать. Коля, хватит на крыше, как сычу, сидеть, сюда прыгай. Лабута, стол из дома принесите, на нем разговаривать станем…

Пока мужики вытаскивали стол, Середин подпрыгнул, выдернул из толстого одеяла дранки одну дощечку, разломил пополам, срезал ножом уголки с одного конца, соорудив некое подобие большой стрелки. Когда стол выволокли из дверей и опустили на землю, Олег прямо на столешнице нацарапал ножом буквы, старательно вспоминая древнерусский алфавит, чтобы не пропустить ни одной, в углу добавил цифры, на противоположной стороне начертал большие «Да» и «Нет». О том, что хозяин дома может оказаться неграмотным, он особо не беспокоился. На Руси волхвы учили грамоте всех, поголовно. И уж мужчина, уродившийся в мельничьей, а значит зажиточной, семье оказаться необразованным не мог ни при каком раскладе.

— Слушайте меня, — распрямился ведун, закончив работу, бросил стрелку в центр алфавита. — Не знаю, знаком ли вам этот обряд, но прост он, как березовое полено. Мы все встаем в круг и кладем руки на стол так, чтобы они соприкасались. Затем вызываем мельника Творимира. Просто выкликаем по имени. Чем больше людей, тем больше вероятность, что он откликнется — а нас довольно много, мы в его доме, в его власти. Обязан отозваться. Потом я начну задавать вопросы, а хозяин будет стрелкой указывать на буквы, составляя слова. Мы прочитаем, чего он желает, выполним просьбу, и он нас отпустит. Всё очень просто. Подходите сюда, кладите руки. Ладони каждого должны касаться ладоней соседей, иначе круг не сомкнётся…

Мужики неуверенно переглядывались, и Середин повысил тон:

— Ну, давайте, шевелитесь! Вы что, хотите тут на всю жизнь остаться? Глядите, как холодает, уже и лошади в инее. Этак жизнь уже к утру закончиться может. Станете сосульками. Давайте, подходите! И девки тоже. Лишние руки только на пользу пойдут.

— Давайте, мужики, — кивнул Захар. — По всему видать, без сего не обойдемся.

Подчинившись старшему, путники стали приближаться, опускать на столешницу мозолистые ладони.

— Руки сомкните, — напоминал Олег. — И стол к земле прижимайте, дабы контакт прочный получался. Кончики пальцев — это для гнилой интеллигенции. Все подошли? Руки сомкнуты? — Ведун сам опустил ладони, коснувшись левым мизинцем руки Захара, а правой — прижавшейся сбоку Всеславы. — Глаза закройте, представьте перед собой мельника. Я-то не знаю, как он выглядел. Представили? Постарайтесь припомнить его во всех подробностях. Творимир, Творимир…

Середин сделал паузу на пару минут, давая людям время восстановить в памяти нужную внешность, сделать ее четкой и осязаемой, наполнить умершим свой разум, нацелить на него свое сознание. Затем плавным заунывным голосом, без лишних эмоций и неожиданных звуков пропел:

— Дух Творимира… Дух Творимира, мы вызываем тебя… Дух Творимира, приди на наш зов… Теперь все вместе зовем тихим голосом: Дух Творимира, приди на наш зов…

— Приди, приди… — послушно забормотали селяне, и Олег увидел, что щепка на столе дрогнула, качнулась со стороны на сторону, чуть подпрыгнула.

— Он нас слышит, мужики, — не меняя тона, предупредил ведун. — Он уже здесь, где-то совсем рядом. Только не спугните, а то спрашивать будет некого. Еще раз все вместе: Дух Творимира, вызываем тебя…

— Дух Творимира… — начали завывать путники.

И тут Олега от кончиков мизинцев к темени словно пробило разрядом тока. В глазах потемнело, в ноздри ударил резкий, непереносимый запах чеснока. Тело свело судорогой, он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни вдохнуть, не выдохнуть. Внутри, от желудка, поползла тошнотворная мерзлота, вызывая и одновременно останавливая рвотный спазм.

— А-а-а! — заорал кто-то рядом.

Всё прошло так же внезапно, как и началось. Середин глубоко вдохнул, качнулся вперед, опираясь на стол, тряхнул головой и… И обнаружил, что стоит один. Селяне разбежались по двору в стороны и таращились на него с явным ужасом.

— Что случилось? — недоумевал Олег. Люди молчали. — Куда вы разбежались? Почему не у стола? — Никто не отвечал.

— Что случилось? Электрическая сила, да скажите хоть слово!

— Ты… Ты… — попытался ответить Лабута, но сглотнул и замолчал.

— Захар! — Олег нашел глазами старшего. — Хоть ты можешь сказать, что тут случилось, пока я обеспамятовал?

— Ты… — кивнул бородач. — Ты голосом Творимировым заговорил. Ты… Ты…

— Молвил ты голосом мельника, — вступил в разговор Рюрик. — Молвил, что ищешь мести за злодеяния половецкие. И не выпустишь никого, пока тело тебе одного из нас не отдадут. Жертвы хочешь кровавой.

— Вот это да… — Середин внезапно ощутил в ногах сильную слабость, отступил к крыльцу и опустился на ступеньки.

Во дворе наступила тишина — только промерзающие бревна избы и сараев мерно потрескивали, разрываемые каплями воды, что остались в толще древесины.

— Я вот о чем помыслил, дети мои, — наконец подал голос старый Рюрик. — Пожил я уже немало, годы и болезни многие в тягость мне ныне стали. Душа моя радуется, глядя на вас, дети и внуки мои, на плоды трудов многих ваших и моих, но плоть немощна. Счастье мне богами подарено крепость рода своего лицезреть, но пора и честь знать. Нажился. Пусть меня мельник в жертву забирает, а вы живите, дело мое и род наш продолжайте.

— Постой, старик, — покачал головой Середин, — не укладывается тут что-то. Отродясь на Руси жертв человеческих не случалось — так откуда мерзость эта Творимиру в голову могла прийти? И потом, коли он хочет отомстить за половецкие злодеяния, то почему жертву с вас требует, своих соседей? Повтори-ка, Рюрик, чего он просил? Только точно: именно жертву или что иное? Может, не ваших голов, а половецких сюда нужно пару мешков привезти?

— Половцев он поносил хульными словами, то верно, — кивнул старик. — Но жертву с нас требовал, одного из мужей просил отдать.

— Так жертву — или одного из мужей? — уточнил ведун.

— Одного из мужей, — чуть помедлив, подтвердил Рюрик.

— Мужей… — прикусил губу Середин. — Мужей… Дом разграблен, хозяин мертв, но жаждет мести…

— Нет, Рюрик, — мотнул головой Олег, — не возьмет тебя мельник в жертву. Не крови он ищет, но мести. Хочет половцам за набег отомстить, да бесплотен ныне стал. Плоть получить и хочет. В тело мужское воплотиться, разбойников найти и смерти предать. А ты, сам сказываешь, немощен. Нет, старик, от тебя он откажется. Он мужчину для воплощения получить намерен, сильного и здорового. Так я его условие понимаю.