Собиратель костей - Андрей Дашков Страница 14

– А теперь пойди и возьми её, – приказал хозяин.

– Зачем? – пролепетал я, не столько опасаясь получить пару пинков от охранников, сколько из мелкого врождённого страха оказаться в неловком положении. Чувство стыда было невыносимее физической боли. Живя в изгнании, я лишился рудиментарного чистоплюйства, но не избавился от смертного греха гордыни.

– Не стану же я возвращаться в гостиницу пешком, болван! – презрительно бросил Габриэль. – Ступай!

И я пошёл.

* * *

Я приближался к стоянке экипажей, без всякого удовольствия поглядывая на мертвенно-серые рожи охранников, у которых умение сохранять до определённого момента тупую невозмутимость почему-то считалось фирменным стилем профессионала, и грустно размышлял о том, что мои собственные кости точно не станут предметов поисков и вожделения собирателей-знатоков. Им (костям) суждено мирно гнить где-нибудь на заброшенном кладбище или неподалёку от не менее заброшенной дороги…

Я не представлял себе, что буду делать через несколько секунд, когда расстояние между мной и охранниками сократится до минимума. Я словно шёл по натянутому над бездной канату, на одном конце которого меня ожидал в лучшем случае мордобой, а на другом – кровосос Габриэль с его штучками, что было, пожалуй, гораздо хуже любой мыслимой пытки. Сильнее, чем когда-либо, я ощущал себя холуём не только по обстоятельствам, но и по призванию, то есть существом, созданным исключительно для прислуживания. Максимум, на что я был способен в то время, это оказывать сомнительные услуги более сильным и волевым личностям, державшим в кулаке свою, а заодно и мою жизнь. Вместе с тем я понимал: я прохожу первый этап испытания. Габриэль выполнил обещание «сделать из меня мужчину», однако перспектива стать мёртвым мужчиной меня не обрадовала.

Я остановился перед облюбованной мною каретой. Я не ошибся – экипаж действительно был достоин лорда, не говоря уже о проходимце, посчитавшем ниже своего достоинства прогуляться пешком. Ближайший жеребец косил недобрым глазом. Охранники откровенно скучали. С их точки зрения я не заслуживал внимания.

Я прикинул: если тут дежурят двое, значит, ещё как минимум столько же постоянно сопровождают хозяина. От этого задача не показалась мне менее трудной – не все ли равно, сколько человек будут меня убивать? Хватило бы и одной из этих горилл, покрытых шрамами, чтобы превратить меня в мешок, наполненный отбитыми органами…

Слабость в коленях сочеталась с абсолютной пустотой в башке. Я не сумел отыскать даже какой-нибудь идиотской шуточки, чтобы сойти за придурка. Взгляд Габриэля прожигал мне затылок, словно солнечный луч, пропущенный сквозь чечевицу увеличительного стекла. Пока этот «луч» был слегка не в фокусе, и затылок лишь неприятно пощипывало. Однако в любую секунду пучок мог превратиться в тончайшую раскалённую иглу, которая пронзила бы и изжарила мой мозг…

И тут на меня снизошло озарение. Я назвал бы это даже откровением, если бы не старался избежать кощунства. Я будто заглянул краешком глаза в тёмную комнату, где хранилась СИЛА. Ещё не моя, но какую-то часть Силы мне давали взаймы. Я осознавал, где находится тайная «комната», и понимал, что заключал опасную сделку. Контакт длился всего лишь мгновение, но даже эта ничтожная порция, передавшаяся мне от Габриэля, едва не опрокинула меня навзничь.

Первое, что я почувствовал, – полное безразличие к тому, что было, и к тому, что будет. Затем я вспомнил то, чему меня учили в отцовском замке. Вернее, не я. Мой мозг был отключён и безмолвствовал; вспоминало тело. В глазах потемнело, и кости словно размягчились… Кажется, я пошатнулся, но уже через секунду обрёл равновесие. Равновесие было ключом ко всему.

Говорить было нечего, да и незачем. Настало время действовать.

Если в меня и вселился демон, то звали его Габриэль. Наверное, что-то произошло с моим лицом. Во всяком случае, охранники явно почуяли опасность. Один из них, несмотря на свои габариты, по-кошачьи мягко спрыгнул вниз и оказался прямо передо мной, а другой плавно заскользил на краю поля зрения, стремясь зайти справа и сзади… Но я уже знал, что все это ни к чему. Оба были обречены, начиная с того самого момента, когда их выбрала Сила.

Мой рассудок помутился. Это было похоже на быстрое погружение в пучину мрака, в котором тем не менее существовало невидимое солнце, центр притяжения. А то, что двигалось рядом, уже не было человеком, чем-то одушевлённым, живым; оно вообще не имело названия. Какие-то коконы, наполненные враждебной силой, распустили белесые вибрирующие нити, которые непостижимым образом проникали всюду и проходили сквозь меня. Энергия перетекала в этих полых нитях в обоих направлениях; её накопление или истечение определяло ритмы механических движений и сокращений. Борьба с этими слепыми осьминогами в вязкой темноте заняла лишь несколько незаметно промелькнувших секунд.

Кажется, мне даже удалось впервые в жизни применить ХИМЕРУ – я будто сунул руку в потусторонний гадючник, схватил за хвост чахлого тамошнего змеёныша, сам едва не обделался, однако отправил ХИМЕРУ по назначению. Первый опыт получился беспорядочным, почти случайным и страшноватым. Впрочем, результат меня удовлетворил.

Когда я снова обрёл обычное зрение, то увидел, что возле моих ног копошатся двое. И что-то в них было нарушено – может быть, ничтожная часть мозга, но это внешне незаметное изменение превратило охранников в слюнявых полуидиотов.

У меня же отчего-то была вывихнута рука в запястье и распухли костяшки пальцев. Кучер сбежал. Свидетели пятились в темноту. На бледных лицах я прочёл печальное свидетельство того, что перестал быть одним из них. Но разве я не хотел этого, разве не верил втайне в свою исключительность?!

Габриэль неслышно подошёл сзади и похлопал меня по плечу:

– Неплохо, Санчо. Ты делаешь успехи, сопляк.

Я и вправду был доволен собой, несмотря на то что оказался куклой, исполнившей простейшую роль, а кукловод вертел мною, как хотел. Но, может быть, когда-нибудь и я узнаю, за какие ниточки надо дёргать… Мне представлялось, что для этого требуется не столь уж многое – внутренняя безмятежность, равновесие, контроль.

Хозяин осмотрел мою руку и внезапно дёрнул так, что я зашипел от резкой боли. Габриэль осклабился:

– Ничего, заживёт. Поедешь со мной.

Я не мог править. Но, как выяснилось, кучеру не удалось уйти далеко. Дьявольский «луч» Габриэля настиг его и заставил притащиться обратно, словно шелудивого пса с верёвкой на шее. Он возник из темноты, бессмысленно вращая глазами и бормоча бессвязные ругательства. Однако привычную работу он делал исправно, чем напомнил мне куклу-автомат из отцовской коллекции. Заведённая кукла могла, например, исполнять цыганские романсы, а её клешни в это время сновали, передвигая шахматные фигуры или взбивая коктейли для гостей…

В общем, вскоре я развалился в уютном полумраке, утопая в таких мягких подушках, на которых мой огрубевший зад давно не сиживал. Карета катилась чрезвычайно мягко и плавно покачивалась, будто гондола, плывущая по каналам-улицам в слезящемся сиянии фонарей венецианского городского ландшафта.