Замок Пятнистой Розы - Андрей Легостаев Страница 14

— Может, у меня серьезно, хозяин, — насупился Кейону. — Сразу вы что нехорошее думаете. Я, может, жениться собираюсь.

— А той пышненькой красотке, в Кремане, кто обещал вернуться? — усмехнулся Трэггану. — И здесь, наверняка, у тебя не первая девка…

— Так дело молодое, что ж. Девкам тоже мужик нужен, как без этого? А у вас поручение ко мне, что вы не хотите брать? Тогда, конечно…

Трэггану хотел было спешно вымышлить какое-нибудь задание — в Креман с письмом, например, отправить. Но передумал.

— Нет, — сказал Трэггану. И добавил чуть мягче: — Считай, что сегодня у тебя выходной. Можешь отправляться со своей красоткой пялиться на аддаканы хоть прямо сейчас.

— Может, я все-таки вас буду сопровождать? Вдруг что-нибудь понадобится?

Трэггану снова усмехнулся. Не стремление услужить хозяину, не беспокойство о нем, двигало молодым остолопом — а желание покрасоваться в свите знатного элла, хозяина одного из самых больших и цветущих районов Реухала. Без Трэггану Кейону так — один из толпы, а с хозяином никто не осмелится даже косо посмотреть на слугу…

— Нет, — твердо сказал Трэггану. — Все, убирайся, на сегодня ты мне больше не нужен. Но чтобы с утра тебя больше не пришлось дожидаться, понял? Не то быстро обратно в деревню отправишься, на твое место знаешь сколько желающих найдется?

— Хозяин, да я для вас по стенке размажусь, если нужно будет. Я…

— Все, убирайся. Мне надо работать.

Трэггану вернулся к столу, уселся, снял с подноса посеребренный колпак, не глядя взял корзиночку с паштетом и придвинул к себе бумаги с расписанием дней праздников и списками гостей на разные дни празднеств.

«Великий Димоэт, помоги мне пережить эти дни. В конце концов ведь для твоего блага и во имя твое стараюсь!».

* * *

Через час с лишним, когда реухалское солнце полностью залило кабинет и мерклый свет свечи больше был без надобности, Трэггану потянулся и встал. Надел парадную куртку и перевязь с мечом, подошел к зеркалу, оправил одежду и придирчиво оглядел свой внешний вид. Вроде все в порядке и даже тесть не придерется. Димоэт Великий, как надоели эти ненужные побрякушки на груди — попробуй перепутай местами хоть одну, скандала не оберешься!

Свернув списки и взяв парадную шляпу, Трэггану вышел на лестницу. Во дворце у него было два кабинета: кроме этого, в который не входила даже законная супруга, на втором этаже имелся парадный кабинет с роскошной приемной, заставленной щитами и завешенной знаменами. В нижнем кабинете Трэггану принимал гостей, которым требовалось от владельца Итсевд-ди-Реухала не только застолье, но и серьезный разговор. Чаще всего эти «серьезные разговоры» сводились к очередным просьбам.

Спустившись по лестнице на третий этаж, он прошел по коридору до детской. Надий — лучшая, что только смогли разыскать, няня — кормила малыша грудью. Казалось, тот сосал не просыпаясь. Трэггану улыбнулся женщине, не сводя глаз с сына.

— Все нормально? — поинтересовался он.

— Да, элл Трэггану. Вон какой крепыш. Проснулся, закричал, а как сиську получил, так и снова глазки закрыл. Во какой розовощекий.

Трэггану несколько минут с нежностью смотрел на карапуза, которому было суждено вновь взять Итсевд-ди-Реухал и Реухал-ди-Креман в одни руки. Малыш не только его наследник, но и наследник собственного деда. Нет, все-таки надо отцу отправить гонца сразу как только откроются аддаканы. Не стоит дожидаться возможности самому съездить в родной замок — вряд ли в дни празднеств у него будет для этого время.

Малыш ручкой держался за грудь кормилицы. Трэггану всмотрелся — да, следы от удаления магом-герольдом мизинцев почти уже исчезли, операция прошла великолепно, что еще раз подтверждает благородное происхождение ребенка. Если мизинцы отрезать у крестьянского отпрыска, они бы долго гноились и никогда бы не зажили бесследно.

Затем Трэггану прошел в спальню жены — уже более чем дважды по восемь восьмидневий они проводили ночи раздельно. Отец Млейн, элл Канеррану, один из самых блестящих вельмож итсевдского квартала, содержащий великолепный двор и устраивающий самые утонченные приемы, как-то в дружеской беседе сказал Трэггану: «Ты парень молодой, ясно дело. Если тебе девчонка нужна ты не стесняйся, прямо мне скажи, я пришлю кого-нибудь тайком, чтобы пересудов не было. Против природы не пойдешь, дело такое…» Трэггану отказался. Не потому что постеснялся отца жены, вовсе нет. Он не мог теперь представить в своих объятиях кого-либо, кроме нее.

Спящая в кресле служанка встрепенулась от звука открывающейся двери и, узнав хозяина, с неловким от просонья поклоном произнесла:

— Госпожа еще отдыхает.

Трэггану хотел сказать, что не будет тревожить госпожу, но вовремя одернул себя — он не должен объясняться перед служанками. Все-таки он улыбнулся ей и сделал успокаивающий жест рукой. Служанка открыла дверь в опочивальню.

Млейн лежала в огромной постели, одеяло было надвинуто до самого подбородка, солнце играло на золотистых волосах. Несколько минут Трэггану любовался ее безмятежным и каким-то чуть детским выражением лица. Любовь и чувство, что он должен и защитит ее от любых волнений и опасностей, переполняли его душу. Какая она красивая, чистая, нежная, преданная…

Он полюбил ее с первого мгновения. Сперва — лишь как идеал прекрасной, безгреховной девушки; он не предполагал и не смел надеяться, что когда-нибудь она будет принадлежать ему. Элл Вэмбреггану попросил дальнего родственника элла Канеррану отправиться от его имени в Креман на похороны братьев Трэггану. Млейн сопровождала отца. В те дни Трэггану было не до любезностей, но образ Млейн запал в его сердце. И именно элл Канеррану привез в Креман печальную весть, что элл Вэмбреггану погиб на охоте. От имени короля Реухала и короля Итсевда он известил, что теперь Итсевд-ди-Реухал принадлежит эллу Барэггу, отцу Трэггану, по праву наследования. И снова Млейн сопровождала отца.

Старый элл Кремана отказался от наследства в пользу единственного оставшегося сына, и элл Канеррану согласился погостить в замке, пока Трэггану приготовится к отъезду. Именно он настоял, чтобы наследник вывел безобразный по его словам шрам. Если бы не Млейн, Трэггану, может, и не согласился бы, но ему очень хотелось ей понравится и он подумал, что неприятен девушке таким. Для нее он был готов на все, даже сбрить бороду. А сейчас, после полутора лет супружеской жизни, и на большее.

Трэггану наклонился над спящей женой и осторожно поцеловал ее в губы.

Она тут же открыла глаза.

— Милый!

Ее лицо украсила улыбка.

— Спи, любимая, — нежно произнес Трэггану. — Я просто хотел пожелать тебе доброго утра.

— Спасибо, — сказала Млейн и закрыла глаза. Улыбка не исчезла — она, наверняка, и с закрытыми глазами видела перед собой его лицо.

— Я был у малыша, — сообщил он. — Там все хорошо. У меня сегодня трудный день. Вечером у нас будет пир, я надеюсь, что ты затмишь всех. Да я уверен, что так и будет. Ты у меня — самая лучшая!