Тень воина - Владимир Перемолотов Страница 14

— Чем будешь драться? Что выберешь?

Он снял длинный прямой меч, яркий, словно солнечный луч и взмахнул крест на крест.

— Драться?

— Да, драться.

— Да я… — начал Гаврила, но Митридан не дал ему ничего сказать, ткнул пальцем в живот.

— Давай! Пузо подбери. Плечи расправь.

Плечи селянина дернулись, словно спины коснулся холодный полированный металл. Гаврила с усилием расправил их, но смелости это ему не прибавило. Он посмотрел на дрожащие руки. Даже спина колдуна показалась ему более воинственной, чем они. Не только вся рука, каждый палец в отдельности трусил взять в руки оружие, понимая, что меч берут в руки, чтобы драться.

— Не умею… — пролепетал он.

Колун обернулся резко и уставился в него своими страшными бельмами. Он смотрел на него несколько мгновений и Гаврила понял, что того тянет переспросить — не ослышался ли он, но колдун сдержался и так и не задал висевший на кончике языка вопрос.

— А что ты тогда можешь?

— Землю пахать, хлеб выращивать… Огурцы у меня…

Митридан засмеялся. Сперва потихоньку, а потом все громче и громче. За грохотом, что устроили дружинники, он не боялся, что его услышат. Казалось, ко всему готов был, но не к этому, потом остановился, покачал в руке снятый меч и со вздохом водрузил его обратно.

— Колья у князя… — задумчиво сказал он. — Во!

Он показал Гавриле кулак.

— С занозами…

Палец вытянулся вперед, показывая с какими именно занозами. Гаврила побледнел, его шатнуло к двери.

— Дружинники, — безразлично напомнил колдун. Порыв ветра качнул бедолагу назад.

Дружинники, словно услышав, что речь о них, прибавили ретивости. Сквозь грохот донесся голос десятника.

— Отдай нам Гаврилу, Митридан!

Гаврила вцепился в руку колдуна и задрожал, словно лист на ветру. Уже не страх, а ужас колотил его. Митридан оторвал липкие пальцы и начал смешивать питье, на глаз подливая то из одного, то из другого кувшина. Время! Как всегда его не хватало… И какому дураку пришло в голову сказать, что времени всегда достаточно?

— Да я его что, силой держу, что ли? — плаксиво отозвался он, придвинувшись к двери. — Он сам меня едва не убил…

Зелья смешивались, меняли цвет, впитывая в себя колдовство. Из кубка выплывали разноцветные облака, сквозь которые просвечивало белое лицо бывшего княжеского любимца. Колдун приложил палец к губам, обрывая его стон.

— Заходите и берите, если сможете. Он сегодня не в себе от огорчения.

Понизив голос до шепота, притянул Гаврилу за ворот, и зашептал прямо в ухо, стараясь не заглядывать в безумные, на выкате глаза:

— Слушай, Гаврила. Внимательно слушай! Вижу, что не боец ты, потому и помогаю. Люблю я таких, ласковых, да неперечливых. Вот тебе мешок. Возьмешь с собой и когда выйдешь отсюда прямиком пойдешь на Киев. Там я тебя встречу, и мы с тобой в Экзампай пойдем. К Гольшу. Он среди наших — главный. Он все знает, скажет, где тень твою искать. А чтоб тебе легче было…

Он поставил кубок на стол перед Гаврилой, снял с себя веревочку с амулетом.

— Вот одень. И не снимай никогда. Этот амулет тебя от неприятностей убережет, из беды выручит.

Гаврила покорно подставил шею, даже не посмотрев на то, чем одарил его колдун. Белый и мокрый от страха он смотрел на кубок.

Колдовство в кубке шипело и плевалось искрами.

— Отрава? — обречено спросил Гаврила, понимая, что это придется выпить.

— Кому как, — уклонился от прямого ответа колдун. — Доброй свинье все впрок…

Добавляя ему страха, Митридан высыпал туда целую горсть какой-то трухи. От нахлынувшего отчаяния Гавриле показалась, что она вспыхнула, еще даже не долетев до ободка кубка.

— Колдовство, — ободрил его колдун. — Выпьешь, и появится у тебя сила великая.

Гаврила несмело оттолкнул от себя кубок.

— Боюсь я…

Глядя одним глазам на дверь, колдун ободряюще похлопал Гаврилу по плечу.

— Правильно боишься. До сих пор твой страх тебя до скота низводил, а теперь он тебя до воина поднимет и вдесятеро сильнее сделает. Едва ты теперь запах пота учуешь, то себя не помня, будешь бить врагов до полного изничтожения, что справа, что слева, что впереди, что сзади.

Гаврила протянул руку, но по его жесту колдун не понял — то ли он хотел взять и выпить, то ли наоборот, отодвинуть подальше.

— Сможешь со всеми дружинниками справиться и из города сбежать! — Опережая его решение, повторил Митридан. — Давай. Не трусь. Не за здоровье пьешь — за свою жизнь. На дверь лучше посмотри…

Страх, что жил в Гавриле перестал быть его частью. Он сам стал всем Гаврилой, заполнив тело от кончиков пальцев на ногах, до самой макушки. Глаза его были прикованы к двери, в которой сверкали лезвия топоров, уже наполовину перерубивших засов. Запах живицы перебивал все другие запахи. Кубок каким-то чудом оказался у него в руках, и, не соображая что делает, он вылил его в себя, так и не почувствовав вкуса.