Яртур - Сергей Шведов Страница 14

Яртур осушил его единым глотком. Зеленое снадобье по вкусу напоминало кислое вино, которым угощала их сегодня днем Турица, и не похоже было, что оно обладает какими-то чудесными свойствами. Во всяком случае, никаких перемен в себе Яртур не почувствовал, ну разве что приятное тепло растеклось по жилам, и тело перестало сотрясаться от дрожи.

– Плыви, – указала Турица на реку. – И да поможет тебе бог Велес.

Вода казалась самой обычной, речной. Яртур сделал несколько глотков, дабы избавиться от кисловатого привкуса во рту, и решительно взмахнул руками. Река в этом месте разлилась широко, однако и княжич был не последним пловцом в Сколотии. Когда произошло превращение, Яртур не заметил, но если в реку входил человек, то на противоположный берег вышел, тяжело ступая по песку копытами, мощный рогатый зверь, способный вогнать в страх даже далеко не робкую душу.

Какое-то время тур стоял на берегу, склонив голову, увенчанную рогами, едва ли не до самой земли, привыкая к звукам нового мира. Потом медленно двинулся вперед, омываемый призрачным лунным светом. Яртуру, никогда прежде не переживавшему подобных превращений, было не по себе. Он видел тропу у себя под ногами, видел березы, росшие в отдалении, но чужими глазами. И этот чужой взгляд на знакомые с детства предметы раздражал его даже больше, чем бычье тело, которым ему приходилось управлять. Он попробовал ускорить шаги и тут же едва не упал, споткнувшись о камень. Яртур взревел от боли, но быстро опомнился, испугавшись ярости, горячей волной захлестнувшей его мозг. В конце концов, он пришел на землю альвов с одной только целью – окунуться в волшебное озеро, дабы сравняться силой с рахманом, бросившим вызов привычному миру и задумавшим изменить его в соответствии со своими понятиями о добре и зле. Яртур не считал мир совершенным, но это еще не повод, чтобы любой и каждый перестраивал его на свой лад.

Видимо, мысли о Слепом Бере помогли княжичу справиться со страхом, и он увереннее понес свое огромное и мощное тело по гудевшей под ногами земле. Яртур миновал лес, о котором его предупреждала колдунья, и остановился на краю обширной поляны, залитой лунным светом. Сначала он услышал голоса, а потом увидел обнаженных девушек, собирающих цветы. Возможно, это были альвийки, решившие в полнолунье пополнить запасы колдовских трав. Сначала Яртура охватило оцепенение, потом оцепенение стало перерастать в вожделение при виде поз, откровенно дразнивших мужской глаз. Распаленный бык всхрапнул и ковырнул землю копытом. В ответ послышался женский визг, и перепуганные альвийки сыпанули с поляны в разные стороны. Яртур бросился было за ними в погоню, но вскоре потерял цель и остановился. Раздутыми от вожделения ноздрями он уловил запах воды и тины и сразу вспомнил, зачем пришел в землю таинственных альвов.

По всем приметам это было то самое озеро, о котором ему рассказывала Турица. Яртур рванулся к нему с пылом зверя, только что упустившего добычу. Вода приняла его разгоряченное тело, и княжич вдруг почувствовал себя человеком. Он опять прозевал момент превращения, зато с радостью смотрел на свои вновь обретенные руки и даже пару раз ударил ими по воде. Никто не разделил его чувств в этом пустынном месте, разве что лебедь, гордо скользивший по водной глади, вдруг встал на крыло, испуганный подобным соседством. Зато Яртур резвился в свое удовольствие, то уходя под воду, то вновь появляясь на поверхности. Вылезать на берег он не торопился, ибо нисколько не сомневался, что вновь превратится в быка, как только его нога коснется земли. До рассвета было еще далеко, а ему куда приятнее было ощущать себя в обличье человечьем, нежели зверином.

Альвийку, осторожно крадущуюся к воде, он увидел сразу и мгновенно притих, боясь спугнуть ценную добычу. Наверняка это была одна из тех девушек, которых бык распугал на лесной поляне. У Яртура появилась надежда, что пугливая красавица, решившая в полнолунье искупаться в волшебном озере, сумеет оценить его человеческие качества, и они окажутся ей больше по сердцу, нежели звериные. Увы, княжич, ошибся. Завидев незнакомца, вынырнувшего из воды на расстоянии вытянутой руки от нее, девушка громко вскрикнула и рванулась к берегу. Яртур ринулся вслед за девушкой, забыв в этот миг о волшебных превращениях. И, между прочим, напрасно. Теперь уже не человек преследовал прекрасную альвийку, а тур, ревущий от вожделения. Впрочем, и альвийка не сумела сохранить своего человеческого обличья и на глазах быка превратилась в турицу. В этом виде он и покрыл ее, огласив окрестности торжествующим рыком. Страсть затуманила мозги Яртуру, и он уже не понимал, кто сейчас находится под ним, турица или женщина. Он был творцом новой жизни, а потому и не чувствовал за собой никакой вины.

Но, увы, в этом мире все-таки нашлось существо, посчитавшее Яртура кругом виноватым. Сначала он услышал предостерегающий крик лебедя, потом увидел округлившиеся глаза альвийки, в сладкой истоме лежащей на песке, и, только вскинув глаза к небу, он заметил грифона, падающего вниз. Яртур успел отскочить в сторону, и когти чудовища лишь слегка поранили его толстую шкуру.

Альвийка, успевшая вернуться в человеческое обличье, вскочила на ноги и метнулась к лесу. Лицо женщины показалось Яртуру знакомым, но, к сожалению, ему не достало времени, чтобы присмотреться к ней попристальней. Грифон, не уступавший размерами туру, уже изготовился для смертельного прыжка. Огромные крылья подхватили напружинившееся тело и буквально подбросили его в воздух. Острые, как кинжалы, клыки уже готовы были вонзиться в шею жертвы, но тут на грифона обрушился лебедь, успевший нанести только один, но очень точный удар. Грифон, потерявший глаз, промахнулся и упал на землю прямо под ноги туру, который не замедлил воспользоваться подарком, пустив в ход сразу и рога и копыта. Крылатое чудовище вновь попыталось оторваться от земли и вновь получило удар от лебедя. Ослепший грифон завизжал обиженным щенком и попробовал спастись бегством, волоча за собой сломанное крыло. Однако разъяренный тур настиг его и затоптал копытами.

Одержав столь славную победу, Яртур ознаменовал ее громким торжествующим ревом. Этот рев и вернул его к действительности. Издохший грифон окровавленной грудой костей и мяса лежал поодаль, но ни лебедя, так неожиданно и вовремя пришедшего к нему на помощь, ни альвийки, удовлетворившей его внезапно вспыхнувшую страсть, княжич так и не обнаружил. Оставаться далее у озера не имело смысла. До рассвета было уже рукой подать, и Яртур заторопился. До реки он добрался без происшествий и с наслаждением ринулся в воду, смывая с турьего тела свою и чужую кровь. На родной берег он ступил уже человеком, радуясь, что испытание, которого он опасался, закончилось для него без потерь, если не считать царапин на боках и спине, оставленных, видимо, когтями грифона.

Осторожно ступая босыми ногами по мелким прибрежным камешкам, Яртур добрался до подземного хода и уже знакомым путем достиг винтовой лестницы, которая вознесла его в ложницу княгини Турицы.

– Вернулся? – спокойно спросила колдунья и окинула княжича придирчивым взглядом. – Цел?

– Если не считать этих царапин на спине и ниже, то да, – усмехнулся Яртур.

– Удачлив ты, сын Лады, – покачала головой Турица. – Видимо, возлюбили тебя боги, несмотря на то… А впрочем, это уже не важно.