Темные небеса - Михаил Ахманов Страница 14

— Мы похоронили кого смогли, больше двух тысяч трупов и скелетов. Этих без техники не вытащить, а роботы уничтожены. В первые дни после приземления жабы прочесали каждый город и спалили все, что еще не сгорело. Мы едва успели убраться в Никель.

Марк печально кивнул — ему уже было известно, что живых на Тхаре осталось меньше, чем погибших. Население Обитаемого Пояса составляло сто шестьдесят тысяч — без тех, кто с началом войны ушел на Флот; дроми уничтожили две трети, а тысяч двадцать согнали в Западный Порт, где был астродром и где, очевидно, обосновался Патриарх захватившей планету трибы. Остальные бежали в копи Никеля и Северного, обосновались в глубоких шахтах и начали партизанскую войну. Пьер утверждал, что в двух рудниках собралось не меньше тридцати тысяч, но половина из них были детьми. Дети — это те, кому меньше двенадцати; в двенадцать тхар считался полноценным работником, а в четырнадцать получал оружие.

Прежде госпиталь выходил к скверу, сейчас заваленному обломками камня, пластика и кучами золы от сгоревших деревьев. По другую сторону сквера громоздились руины библиотеки и развлекательного центра. То и другое было памятно Марку до боли; бегал сюда за голофильмами, на танцы, в бассейн и в кафе. Он сморщился и скрипнул зубами.

— Что, душу дерет? — с мрачной усмешкой буркнул Пьер. — А мы, брат, уже привыкли.

— К этому нельзя привыкнуть. — Майя поправила пояс с иглометом, проверила, полна ли обойма. — Распоряжения, командир?

— Пойдешь с Ксенией и Кириллом к юго-западной окраине, — сказал Пьер. — Панчо с Прохором проверят восточные кварталы. Ты, Павел, с нами. Покажешь, где оставил шлем. Ну, за дело!

Группы разошлись. Марк оглянулся, посмотрел, как исчезают в развалинах тонкие фигурки девушек, и вздохнул.

— Как они изменились… выросли…

— Что есть, то есть, — согласился Пьер, перекладывая на другое плечо тяжелую трубу метателя. Потом замедлил шаги, приотстал от Павла и тихо произнес: — Хорошая девчонка… это я про Майю… настоящая тхара! Я вот никак не ожидал, что учитель эстетики коснется оружия. Могла бы сидеть с детишками в Никеле… Однако взяла игломет и стреляет лучше, чем наши пареньки, чем Панчо и я сам! И веришь ли, — он понизил голос, — она ведь тебя ждала. Все эти годы ждала, ни одного кавалера к себе не подпускала.

— Ты откуда знаешь? — спросил Марк, чувствуя, как ударило сердце.

— Ха! Весь город об этом знал! Все, начиная с твоей матери! — Павел оглянулся, и Пьер прикрикнул на него: — Шевели ногами, солдат! И нечего слушать, о чем толкуют отцы-командиры! Мы обсуждаем план секретной операции.

— Очень надо! — Паренек хмыкнул и поскакал вперед, перепрыгивая через покрытые сажей камни. Бульвар Аламеда, отметил Марк. Здесь были дома Ковалевых, Чавесов и Синтии Поло, первой красавицы в колледже, а за ними стояла таверна «Три пиастра», где я в первый раз хлебнул рома из пьяного гриба. Дальше… что же было дальше?

Его взгляд скользнул по черным руинам, по грудам вывороченной земли, по ямам и битой черепице. На полуразрушенной стене висела какая-то металлическая фигурка, частью оплавившаяся от страшного жара, но все еще узнаваемая. Обезьянка, подумал Марк. Здесь была бильярдная «Веселый бабуин», которую он отлично помнил. С детства изображенный над входом зверек казался ему чем-то невероятно таинственным и притягательным, ибо на Тхаре, с его бедной фауной, ничего подобного не водилось. Ни обезьян, ни слонов, ни тигров, ни жирафов, ни даже ослов и лошадей… Он долго приставал к отцу, требуя себе бабуина, такого же, как на вывеске — ведь привез же отец для матери соколов! А кроме них на Тхар доставили кошек, собак, белок, куниц и прочих мелких животных, прижившихся в городе и в лесу… Наконец Вальдес-старший подарил ему голофильмы про обезьян, и тут выяснилось, что бабуины — очень противные твари. Марк завел собаку и успокоился.

Они миновали городской театр. Зверей на Тхаре было немного, а вот камня — с избытком, и все здания, как общественные, так и жилые дома, строились капитально, из гранита, диорита, лабрадора и других пород. Театр, которым в Ибаньесе очень гордились, возвели из желтого, розового и белого мрамора. Теперь это была груда покрытых копотью развалин. Здесь, как в медицинском центре, под камнями виднелись скелеты и черепа, но маленькие, детские — вероятно, в момент атаки шел спектакль для ребятишек. Судорожно сглотнув, Марк отвернулся от этого жуткого зрелища и спросил:

— Вы патрулируете город?

— Да, регулярно.

— Зачем?

Пьер нежно погладил свой тяжелый лучемет.

— Ну чтобы жабам жизнь медом не казалась. Чтобы помнили: есть на Тхаре и другие хозяева. Они знают, где нас можно найти, и часто появляются в развалинах. В Ибаньесе, Китеже, Мэйне и прочих городах, даже на сгоревших фермах… От больших отрядов мы прячемся, мелкие уничтожаем. Это отвлекает внимание от Никеля и Северного.

— Среди убитых дроми попадаются крупные, с пятном на брюхе?

— Не припоминаю. Хотя… — Пьер прищурился. — Пожалуй, раз или два я видел что-то похожее. Фиолетовое пятно размером с ладонь, вот здесь? — Он приложил руку к животу.

— Да. Это зонг-тии, третье поколение. Их надо уничтожать в первую очередь, их, а не синн-ко. Получившие-Имя просто муравьи, без командиров с ними нетрудно справиться. Они…

Пьер окликнул Павла, велел остановиться и повернулся к Марку.

— Как ты говоришь? Зонг-тии, синн-ко? Это что за звери? Объясни!

Марк объяснил. Любая триба зеленокожих являлась огромной семьей, все члены которой были потомками зонг-эр-зонга или Старшего-над-Старшими, как назывался у дроми предок-Патриарх. Поколение, следующее за старейшиной, считалось главенствующим, первым в семейной иерархии и носило титул сидура-зонг, Большие-Старшие. Вторым и третьим поколениями были зонг-ап-сидура, Старшие-под-Большими, и зонг-тии, Старшие-с-Пятном, игравшие роль руководителей, а четвертое и более младшие поколения, очень многочисленные синн-ко или Получившие-Имя, выполняли функции работников и солдат, то есть просто пушечного мяса. Пятно появлялось у дроми примерно в возрасте двенадцати-четырнадцати лет как свидетельство половой зрелости, но потомство — причем в огромных количествах — производилось только кастами зонг-тии и зонг-ап-сидура. Последние завершали на пятом десятке жизненный цикл, и лишь немногие из них становились сидура-зонг, чья жизнь, как и жизнь Патриарха, продлялась искусственно. Кроме того, дроми, в отличие от гуманоидов, росли всю жизнь и, перебравшись из касты безмозглой молоди- халлаха в Получившие-Имя, уже были крупнее и сильнее физически, чем люди. В среднем их вес достигал ста килограммов, а у третьего и второго поколений — ста пятидесяти-ста восьмидесяти.

Пьер, задумчиво хмурясь, выслушал Марка, потом пробормотал:

— Вот оно как… Мы ничего об этом не знаем, ни в Западном штабе, ни в Восточном. На Тхаре специалистов по жабам не было и нет, а все наши библиотеки разрушены. Эти сведения… откуда они?

— Офицеры Флота проходят инструктаж, а десантники, вступающие в физический контакт с врагом, еще и особую подготовку, — объяснил Марк. — Кое-что мы о дроми знаем. Не так много, как хотелось бы, но кое-какие данные получены от тех, кто служил Защитником у лоона эо, и от сервов.