Битва Деревьев - Илья Новак Страница 14

Вокруг колесницы не осталось ни одного орка. Эльхант спрыгнул и быстро пошел навстречу эльфам. Озерные жители и кентавры добивали последних зеленокожих, с другой стороны их тоже теснили — орков осталось не больше полудюжины, они пытались отбиваться от врагов, которые наседали со всех сторон. Орхар опустил цеп и направился к агачу, слегка покачиваясь. Волосы солдата были всклокочены, глаза горели огнем.

Остались последние два орка. Большая часть высыпавших из краннога эльфов бежала к холму. Один из них, высокий светловолосый воин с породистым лицом, облаченный в серебристую кольчугу, с коротким мечом в правой руке и кинжалом в левой, приостановился возле Эльханта. Это был горт — голову украшал венок из плюща.

— К лесу! — выкрикнул воин и побежал дальше.

Теперь все орки были мертвы. Озерные эльфы отступали к холму. Тяжело дышащий — и все еще напоминающий безумца — Орхар остановился рядом с Ланой. Солдаты Эльханта приближались, а кентавры поскакали вслед за отступающими, кроме одного — рыжего здоровяка. Тот навис над агачем.

— Бран! Я — Бран.

Окинув взглядом кентавра, Септанта посмотрел на палисад.

— Мертвоживые?.. — полувопросительно произнес он.

— Они.

В проломе, оставшемся на месте ворот, виднелось нечто странное — дома на сваях пока оставались прежними, но синие воды Флэя, далекий противоположный берег и голубое небо над всем этим медленно блекли,зеленея.

Септанта оглянулся: покинувшие кранног эльфы столпились за каменными глыбами, где раньше прятались от стрел орки. Кентавры тоже были там. Горт с венком на голове широким шагом направился к четверым, все еще стоявшим возле палисада.

— А ваши жены? — спросил Септанта, когда эльф приблизился. — Старики, дети?

— Там никого нет, — возразил горт. — Их отправили к Монфору еще вчера, остались только воины. Ты — дукс этих солдат?

— Да. Мы собираем оставшихся в лесах и отправляем к лагерю воеводы. Если в кранноге ваших теперь нет…

Все посмотрели в сторону Флэя. Озеро словно плесневело, менялось вместе с воздухом над ним — облако бледно-зеленой мути заволакивало пространство, наползая со стороны дальнего берега, вытягивая вперед щупальца туманных отростков… И каждым отростком была низкая лодочка или плот, на которых маячили неясные фигуры.

Позади раздался шум, Септанта обернулся: на вершине холма возникла и сразу исчезла фигура Кучека, а затем какой-то округлый предмет, подскакивая, покатился вниз.

Трое эльфов отпрыгнули в разные стороны. С треском предмет ударился о каменную глыбу, подскочил, упал в траву и прокатился еще немного, пока Орхар не остановил его, подставив ногу. Разглядев череп, между темными глазницами которого зияла трещина, Септанта сказал:

— Наверх, быстро…

На вершине холма они увидели мертвых лошадей — тех, на которых приехал отряд агача, — перевернутую телегу и Кучека, стоящего рядом с мосластым конем. Тот дергал ногами, пытался встать, изгибал шею и ржал, кося полным боли глазом на торчащий в его боку зазубренный ржавый тесак. В руках голема было необычное оружие: длинное древко с узким серпом на конце. Эльхант решил, что раньше Кучек прятал его в соломе, устилающей дно телеги. Голем занес серп, двое кентавров дернулись было к нему, но Кучек уже резко опустил напоминающее полумесяц лезвие и перерезал шею коня.

— Га, храннг! — огорченно рявкнул рыжий Бран. Его племя относилось к лошадям куда лучше, чем, к примеру, дети деревьев.

— Что случилось? — спросила Лана.

Вокруг телеги валялись раздробленные кости и обрывки истлевшей от времени одежды.

— Мракобестии, — скрипнул голем и толстой короткой рукой указал в сторону лесной дороги. — Там ехали, мимо. Много. Телеги, клетки на них. Углядели, часть свернула. Напали. Кучек их… — он показал свой серп, потом пнул ногой останки одного из врагов. — Но лошадок побили.

— Мракобестии? — повторил Эльхант.

— Так еще называют мертвоживых, — пояснила Лана. — Кучек, ты ранен…

Голем повернул голову, разглядывая свое плечо, из которого, пробив глиняную корку, торчал ржавый кинжал. Кучек выдернул его и равнодушно бросил в траву. Эльхант шагнул ближе, с интересом приглядываясь к узкому отверстию — ране? трещине?

— Тебе не больно?

— Боль… — скрипнул Кучек. — Боли нет.

— Если начнет крошиться дальше? Отваливаться?

— Затянется. Очень сильные раны, чтобы стал Кучек разрушаться.

Агача тронули за плечо, он повернулся — рядом стоял горт в серебристой кольчуге, с венком из плюша на голове.

— Мое имя Руан. Гляди, дукс…

С вершины холма было видно, что зеленое облако заняло уже большую часть озера. Возле причалов, тянувшихся вдоль дальней части краннога и ставших теперь почти неразличимыми, покачивалось множество лодочек и плотов. Фигуры мракобестии — дюжина дюжин, если не больше, — двигались по мосткам, стремительно приближаясь. Линия наступления изгибалась дугой, слева и справа вдоль берегов она двигалась быстрее: вскоре мракобестии возьмут холм в кольцо.

— Орки напали, — отрывисто произнес кентавр Бран. — И сразу — мертвоживые. Зеленокожие и мракобестии сговорились? Великий Ствол! — это плохо, очень плохо. В долине Вольных, откуда мы, — тоже мракобестии. Они везде…

Агач видел, что все, кроме Ланы, смотрят на него — будто ждут приказа. Но он решил, что с приказами надо повременить. Все менялось. Оказывается, он плохо понимал положение дел: Монфор Билал прав, и нападение мракобестии на Аргос — лишь часть чего-то куда более серьезного. Значит, он слишком мало знает, чтобы командовать. А раз так — надо узнать больше и уж потом делать выводы. Коль скоро все стало сложнее и запутаннее, теперь надо меньше действовать, но больше наблюдать и думать. Поэтому он молчал, разглядывая стремительно мутнеющее озеро, и наконец горт Руан произнес:

— Надо отступать. Я знаю лес, проведу вас… всех нас. Идем к Твердокамню.