Второй шанс адмирала Бахирева - Борис Царегородцев Страница 14

– Господа офицеры, мы получили сообщение, что полчаса назад германский минный заградитель «Альбатрос» затонул в ста милях северо-восточнее Готланда. Это значит, что в нашем распоряжении осталось максимум три часа до встречи с противником. Сообщить на все корабли о скорой встрече с противником. Передать приказ на эсминцы: выдвинуться вперед крейсеров на шесть миль, развернуться фронтом на север. Дистанцию между собой держать в пределах видимости, какую позволяет туман, но не менее четырех миль. Скорость держать шестнадцать узлов. Как только кто-то из дозорных заметит противника, тут же доложить о контакте. И только потом определить курс и скорость отряда кораблей противника.

Два часа двигаемся на север, противник пока не обнаружен, но чувствую, он рядом. Так и есть, нас разделяло около тридцати миль. При такой скорости встречного сближения контакт минимум через тридцать минут.

И вот получена радиограмма с «Забайкальца», который шел вторым слева, в строю эсминцев: «Вижу противника, семь вымпелов, курс 190, скорость семнадцать узлов».

«Интересно, где еще трое, по всей вероятности, не увидел из-за тумана», – подумал я.

– Ну вот, отмучились неведением, теперь знаем, где наш противник. Передать на эсминцы, чтобы возвращались. Крейсерам распределить цели. «Рюрик» ведет огонь по головному, остальные разбиваются на пары. А, чуть не забыл, как только противник начнет передачи, тут же забивайте их помехами. Пусть наши радисты матерно ругаются на немецком, русском, даже китайском, мне без разницы, главное, чтобы ни одна передача не прошла. Так мы нарушим управление кораблями, а немцы не смогут вызвать подкрепление. Александр Михайлович, командуйте кораблем.

– Корабль к бою изготовить. Ну, с Богом, господа. Все по боевым местам.

Заработали элеваторы, подавая снаряды и заряды к орудиям. На верхней палубе раскатывали противопожарные рукава для борьбы с возможными пожарами. В недрах кораблей, у котлов и машин, все были в напряжении, прислушиваясь к тому, когда начнут стрелять орудия. После первого же выстрела пружина натянутых нервов сработает, дальше только их работа, кому кидать уголь в топки, кому смотреть за машинами и котлами, чтобы все работало как часы. Сигнальщики наблюдали за морем, не появятся ли корабли противника, и за своими кораблями, не пропустить сигнал.

Первыми показались свои эсминцы, которые, нещадно дымя, спешили занять свое место позади строя крейсеров, а минут через пять и корабли противника. Впереди два эсминца, которые, как только нас заметили, сразу повернули назад, под защиту своих крейсеров. Интересно, в какую сторону они будут прорываться, к Швеции или… хотя нет, туда они не пойдут, они же не знают, что там может их ожидать. Возможно, «Слава» с «Цесаревичем» их ждут или дредноуты.

– Ну, вот и отлично, – сказал я, видя, как немецкие крейсера поворачивают на запад, в сторону Швеции.

– Лево руля, – скомандовал Пышнов.

Крейсер взял влево, ведя за собой остальные крейсера отряда и занимая выгодную для начала боя позицию. В немецкой колонне первым шел «Аугсбург», за ним «Роон» и «Любек». Несколько в стороне за крейсерами шли эсминцы. Два отряда кораблей, увеличивая скорость, медленно сближались, сокращая дистанцию. Над крейсером поднялись стеньговые флаги.

– Открыть огонь, – раздалась команда.

С дистанции семьдесят кабельтовых «Рюрик» открыл огонь из правой носовой 203-мм башни, произведя пристрелку по флагману коммодора Карфа, крейсеру «Аугсбург». Первый залп лег с большим недолетом и позади крейсера. Пара крейсеров – «Адмирал Макаров» и «Баян» – открыли огонь по «Роону». Следующая пара по «Любеку». Очередной залп лег с перелетом впереди корабля, и тут же заговорили все орудия главного калибра правого борта. Мы старались сбить скорость флагмана Карфа.

Корабли двигались на двадцати узлах, вели огонь друг по другу. Высоченные столбы воды от разрывов снарядов вставали вокруг кораблей обоих отрядов.

– Ближе, Алексей Михайлович, ближе, нам нечего бояться. Давай сближайся с ними, – не выдержав, приказал я.

Первым добился попадания «Адмирал Макаров» под командой Павла Михайловича Плена: 203-мм снаряд с его крейсера угодил в основание фок-мачты «Роона», чуть не перебив ее. При этом погибли шестеро матросов, четверо из расчета 88-мм орудия, стоящего у основания фок-мачты, сигнальщик и матрос палубной команды. Кроме того, одиннадцать моряков было ранено. Лучше всех стрелял «Любек», дважды поразив «Олега». Один снаряд попал под мостик в каземат 152-мм орудия, но не пробил брони, контузив расчет орудия. Второй же – в катер, стоящий на рострах, между третьей трубой и кормовой надстройкой, при этом погибли двое из расчета 75-мм пушки и еще пятеро получили ранения осколками снаряда и щепой от катера. Вспыхнувший пожар быстро ликвидировали. В лазарет крейсера стали поступать раненые, погибших укладывали в ледник.

Противник, чтобы сбить наш прицел, повернул еще на два румба вправо. Как только корабли начали втягиваться в поворот, один из 254-мм снарядов попал в середину флагманского крейсера Карфа. Это был просто слепой случай: не начни корабли поворот, снаряд пролетел бы мимо. Дым и пар взметнулись над крейсером, который резко потерял скорость и стал вываливаться из строя. Следом двигающийся «Роон» резко взял влево, прикрывая собой флагман, и тут же сам получил 203-мм снаряд с «Баяна» в нижний каземат среднего 150-мм орудия, пробив броню и разорвавшись внутри, уничтожив всех, кто там находился, вместе с орудием и вызвав сильный пожар. По кораблям нашего отряда гремело «ура» при виде столь удачных попаданий в противника.

И все же один 210-мм снаряд попал в «Баян», пробив верхнюю палубу в средней части корпуса. Осколки снаряда повредили вторую дымовую трубу, командный камбуз, вывели из строя два 75-мм орудия на батарейной палубе (бесполезных в бою с крейсерами противника, да и с эсминцами тоже, потому-то в скором времени они все были демонтированы). Комендоры Никита Медведев и Георгий Стрюков, а также горнист Степан Синяк получили ранения. Вскоре и мы на «Рюрике» получили гостинцы от «Любека»: тот влепил нам два снаряда сразу, оба в корму, правда, серьезных повреждений они не нанесли.

– Право шестьдесят, эсминцы противника выходят в атаку, – раздался голос сигнальщика.

– Это Карф решил послать эсминцы, чтобы отвлечь нас от своих крейсеров, – поделился я своими мыслями с Пышновым. – Передать Паттону и на «Новик» отсечь эсминцы противника. Александр Михайлович, перенести огонь на «Роон», пока у него проблемы из-за пожара.

Огонь трех крейсеров, сосредоточенный на одной цели, не сразу принес результат. Так как свои разрывы надо было выделить среди других и делать поправки, дистанция между крейсерами сократилась уже до сорока кабельтовых, и оставался только вопрос времени, кто первым попадет один в другого. И вот, наконец, «Роон» начал получать свое: вначале два 203-мм снаряда с «Рюрика», потом один 152-мм с «Адмирала Макарова». «Роон» еще интенсивнее запылал, но хода не сбросил и продолжал отстреливаться, хотя потерял уже три 150-мм орудия левого борта из пяти. «Рюрик» содрогнулся от сильного удара, 210-мм снаряд попал в главный броневой пояс напротив носовой 203-мм башни. Взорвавшись на поясе, он вдавил в борт одну из броневых плит, вызвав затопление подбашенного отсека и выход самой башни из строя. Внизу шла борьба с поступающей водой, пожара не было, так как забортная вода сама затушила не успевший разгореться огонь. На мостик начали поступать доклады о повреждениях и о принятых мерах к их устранению.