Диаммара - Мэгги Фьюри Страница 14

«Берн явно боится», — подумала Элизеф, слушая его, и это было неудивительно. Ведь семь лет назад он был свидетелем гибели целого войска, и сам спасся от фаэри лишь чудом — нырнув в озеро и затаившись в прибрежных кустах. Только когда они ушли, он вылез из воды, поймал одну из брошенных наемниками лошадей и добрался до дома. Он укрепил пекарню как только мог, но все равно жил в постоянном страхе.

В другое время Элизеф не было бы никакого дела до его судьбы, но сейчас Берн мог ей пригодиться. Впрочем, в отношении фаэри ее больше заботило другое: она намеревалась взять Нексис в свои руки, но если эти недоделанные волшебники будут продолжать набеги, какой в этом толк? С другой стороны, если ей удастся их укротить, то всеобщее уважение и восхищение ей гарантированы; сместить Ваннора в такой ситуации не составит труда. Эти глупые горожане сами прибегут к ней и будут умолять ее властвовать над ними. Уже не слушая Берна, Элизеф принялась за пирог, попутно развивая в уме эту мысль.

От первого приступа боли в желудке у нее потемнело в глазах. Согнувшись пополам, она повалилась на пол, чувствуя, как яд коварной черной струей вливается в кровь. Хватая себя за горло, она корчилась на полу, захлебываясь отвратительной смесью желчи и пенящейся крови. У нее были лишь считанные мгновения, чтобы спастись. Усилием воли поборов страх и боль, Элизеф обратила магию внутрь себя и, словно невидимым пальцем разжав вены, превратила смертельный яд в безвредную субстанцию, которая могла быть усвоена организмом.

Боль начала утихать, ритм сердца постепенно замедлился, и Элизеф, чувствуя слабость и головокружение, осторожно открыла глаза.

Где Берн? Где этот жалкий двуличный подонок?!

За спиной у нее тихо скрипнула дверь. Обнаружив, что его подлость не состоялась, этот сукин сын пытается улизнуть!

— Стой! — выкрикнула Элизеф, поворачиваясь. Хватит с нее побегов! Неуловимым движением она метнула в Берна раскаленную шаровую молнию и успела увидеть вспышку ужаса в глазах пекаря, а потом его тело, дымясь, повалилось на пол.

Ругаясь на чем свет стоит, волшебница ухватилась за край стола и поднялась на ноги. Глоток вина придал ей сил. Отдышавшись, она подошла к Берну и, нахмурившись, оглядела обгоревший труп.

— Тысяча демонов! Вот уж не думала, что у этого гаденыша хватит духу на меня покушаться, — пробормотала она. Первый порыв гнева угас, и теперь она уже жалела, что поторопилась его убить. В своих планах Элизеф отводила Берну важное место, а теперь от него никакого проку. Да еще придется убивать его жену и детей, иначе они по всему Нексису раззвонят о ее возвращении, и Ваннор будет настороже. Элизеф снова выругалась. Проклятые смертные! Как все это некстати!

Ну ладно, по крайней мере она успела узнать от него, что хотела. Надо поскорее покончить с семейством Берна и возвращаться в Академию. Но, поднимая свой плащ, перекинутый через спинку стула, волшебница коснулась тяжелого предмета в одном из карманов и призадумалась. Что, если этот кубок по-прежнему способен выполнять функции Чаши Жизни? Если так, то перед ней могут открыться потрясающие возможности!

Трясущимися от нетерпения руками Элизеф извлекла кубок на свет и наполнила его водой. Через мгновение поверхность воды стала непроницаемо черной, без бликов и отражений. Потом она задымилась. Осторожно, чтобы не пролить жидкость себе на руки, Элизеф подошла к Берну и уронила на труп несколько капель.

Сначала ей показалось, что ничего не происходит. Труп не желал подавать признаков жизни. Но вдруг, когда Элизеф, разочаровавшись, уже хотела уйти, на тело, возникнув из воздуха, опустилось темное облако, похожее на пчелиный рой. Корка ожогов на глазах начала размягчаться, превращаясь в нормальную здоровую кожу. Через несколько минут в Берне можно было узнать человека, но, к вящей досаде Элизеф, он по-прежнему не дышал и не двигался.

Действуя по наитию, она приподняла ему голову и влила несколько капель темной воды ему в рот. Несколько минут Элизеф ждала, затаив дыхание. Внезапно — она даже вздрогнула от неожиданности — Берн судорожно вдохнул и вскочил на ноги с безумным криком:

— Это не я! Госпожа, я не виноват! — Он заморгал, и глаза его обрели осмысленное выражение. — Что случилось, — спросил он, отчего-то забыв добавить вежливое обращение. — Что со мной?

Элизеф раскрыла рот, чтобы выругать его за непочтительность, но осеклась и выпучила глаза, осознав, что после первого отчаянного крика о своей невиновности Берн не произнес ни слова. Она слышала его мысли!

Мозг Берна стал для нее открытой книгой, и она сосредоточила на этой книге все свои силы. Там, среди обычных мелких мыслишек смертного, она обнаружила горячее стремление понять, что же произошло в тот момент, когда заклинание повергло его в небытие. Элизеф ощутила его страх и трепет, когда он осознал, что кто-то пытался убить волшебницу, — и только один человек мог это сделать.

Алиссана! Элизеф прочла это имя у него в мозгу. Так это проклятая женушка Берна едва не отправила ее на тот свет! Хватило же у нее наглости… Внезапно перспектива резко изменилась, и от неожиданности Элизеф потеряла мысль Ахнув, она подняла руку к лицу, но это оказалась не ее рука, и, ощупан себя, она осознала, что и тело тоже не принадлежит ей. Она видела окружающее глазами Берна!

Повинуясь инстинкту, она подавила трусливые мысли пекаря, упрятала их в самый дальний угол сознания. Это было совсем не так, как бывает, когда просто захватываешь чужое тело и лишаешь жертву индивидуальности, замещая ее собственной личностью. Разум Берна остался при нем, но Элизеф управляла им, словно конем, натягивая и ослабляя поводья своей воли. Она сладко вздохнула, поняв, что он даже не подозревает о ее присутствии в его теле. Это была упоительная игра, и теперь Элизеф беспокоилась лишь о том, как далеко простирается ее воздействие. Постепенно, осторожно она начала пробовать свои силы в этой новой для нее области.

Свое собственное тело она аккуратно усадила в кресло, где ему ничто не угрожало. Вскоре выяснилось, что достаточно держать под контролем лишь так называемые высшие функции мозга, а в остальном организм позаботится о себе сам. Некоторое время она развлекалась, заставляя Берна кружить по комнате и выполнять простейшие действия, потом, освоившись, устроила своей марионетке проверку серьезнее и, наконец, словно невидимый паук, дергая за паутинки мыслей Берна, Элизеф направила пекаря к лестнице, ведущей в комнаты, где спали его домочадцы.