Братья крови - Владислав Русанов Страница 14

На миг добродушное лицо миллионера закаменело, но он очень быстро справился с собой.

– Имеет ли это значение, Анджей?

– Что вы! Ни малейшего! Всего-навсего праздное любопытство. – Наверное, мне нужно быть с ним осторожнее. Вряд ли он захочет приглашать меня, если заподозрит в шпионаже. А консультации и экспертные оценки приносят доход больший, чем проценты с банковского счета в Цюрихе. – Хочу поздравить вас с отличным приобретением. Несомненно, карабчиевский меч станет жемчужиной вашей коллекции. Он сохранился гораздо лучше рязанского и киевского. Например, у последнего утрачено навершие-противовес, а ваш почти в идеальном состоянии.

– Благодарю вас, Анджей, – Валентин Валентинович просиял, потер ладонь о ладонь. – А что скажете о втором… о второй…

Осторожно вернув на место меч, я взял в руки саблю, покоившуюся на белом полотне. Довольно сносно сохранившиеся ножны сразу навели на мысль об относительной «молодости» оружия. Рукоять – «орлиная голова». Почти все ясно с первого взгляда. Но все же я вытащил клинок и тщательно осмотрел его. Проверил баланс, кривизну, длину елмани и заточку.

Наверное, на моем лице отразилось слегка снисходительное выражение. Коллекционер занервничал:

– Что-то не так?

– Да все так, Валентин Валентинович. Карабела. У вас таких штук пять или шесть.

– Польская сабля?

– Именно. В свое время в Речи Посполитой их наделали немало. Что ж это за шляхтич без сабли?

– А позолота?

– Ну, позолота… – Я быстро прикоснулся к поблескивавшей крестовине – где золото, там и серебра жди. – Позолота может свидетельствовать, что она некогда принадлежала магнату побогаче прочих. Вот гляньте только – здесь когда-то были вставлены самоцветы. – Я указал на маленькие отверстия вдоль крестовины. – Сталь, по всей видимости, золингеновская. Поэтому я датирую ее концом семнадцатого или началом восемнадцатого века. Хотя я бы посоветовал проконсультироваться со специалистом по стали. Возможно, даже сделать анализ, чтобы быть уверенным.

– Выходит, меня обманули? – Он выглядел расстроенным, но я знал, как у людей его круга наказывают за обман, и заранее пожалел незнакомого мне черного археолога. Впрочем, какое мне дело до смертных? Кажется, становлюсь слишком мягким. Нельзя позволять себе чересчур уж увлекаться воспоминаниями о молодости.

– Почему же сразу «обманули»? Отличная сабля. Великолепный баланс. Смотрите!

Я, пятясь, вышел на середину кабинета. Ноги привычно заняли третью позицию. Клинок взметнулся в защите Святого Георгия – почти горизонтально над головой, острие чуть ниже рукояти. Коротким кистевым движением крутанул саблю над головой. Она слушалась отлично. Не парадная «цацка», а настоящее боевое оружие. Плавно перешел в «высокую секунду», а из нее проделал стремительное мулине, согласно учению Джиакомо ди Грасси [20]. Шесть убийственно точных и быстрых ударов по воображаемой мишени. Кивнул, протянул саблю рукоятью вперед владельцу.

– Замечательное оружие. Если восстановить заточку, что для золингеновской стали не составит труда…

Валентин Валентинович покачал головой.

– Зачем мне еще одна карабела? Фехтовать я не собираюсь. Еще не хватало ногу себе отрубить. Хотите, Анджей, я подарю вам ее?

– Нет, покорнейше благодарю. Не хочется, знаете ли, с таможней связываться.

– С таможней?! Подумаешь, какие мелочи. Все необходимые документы вам завезет мой стряпчий. Когда вы собираетесь возвращаться?

– Скорее всего, завтра. Ночным рейсом.

– Завтра после обеда все документы, включая нотариально заверенную дарственную, будут у вас.

Я ненадолго задумался. Что это? Попытка завоевать дружбу? Желание купить мое молчание? Или вообще он хочет избавиться от меня? На человеческий взгляд – довольно простое решение. Если документы, выданные мне на право вывоза сабли за пределы Российской Федерации, окажутся неправильно оформленными или, еще того хуже, поддельными, то мне, как у них принято говорить, может «светить большой срок». Да, кроме того, в тюрьмах всякое случается. Человек может поскользнуться в душе и удариться виском о кран, может заснуть и не проснуться, да мало ли что… Он ведь не знает, что мне ничего не стоит отвести глаза строгим таможенникам. Даже если обойтись без вампирской магии, то у Амвросия достанет влияния, чтобы вытащить меня из украинской тюрьмы, а Прозоровский не захочет портить отношения с князем Киева и приложит все усилия, использует все связи, дабы избавить меня от проблем с российской правоохранительной системой. Так что я ничего не теряю в любом случае, зато имею возможность понаблюдать – что за игру ведет Валентин Валентинович, чью фамилию я не знал и не хотел знать.

Церемонно поклонившись, я спрятал клинок в ножны.

– Благодарю вас. Принимаю ваш подарок.

– Как залог нашего дальнейшего сотрудничества, – улыбнулся человек. – Плодотворного, я бы сказал, сотрудничества.

– Буду счастлив оказать вам помощь по мере моих скромных сил, – отвечал я, почувствовав, как сводит челюсти от слащавой, наигранной улыбки. Неужели он этого не замечает? Или предпочитает делать вид, что не замечает?

– Значит, до встречи?

– Пишите или телеграфируйте.

Он поморщился.

– Может, достаточно будет звонка по мобильному или электронного письма?

– Конечно, достаточно. Мой слуга примет звонок и сообщит мне. Он же распечатает письмо.

– Просто удивительно! – всплеснул он ладошками. – Такой образованный человек – и такое неприятие современных средств связи.

– Не успел привыкнуть. На самом деле, Валентин Валентинович, я очень старомоден. Просто адски старомоден.

Миллионер испуганно перекрестился. Отвращения к его жесту я не ощутил, из чего сделал вывод, что он не слишком-то религиозен и христианина скорее изображает, нежели верует в сердце своем.

– Да! И ждите документы на саблю! Запомните – завтра, после полудня.

– Пусть ваш стряпчий передаст документы моему слуге. Его зовут Збышек. А у меня в это время сиеста, уж не взыщите.

На этом я откланялся и покинул гостеприимные апартаменты.