Башня страха - Глен Кук Страница 14

Несмотря на это, Эйзел, как обычно, покружил по лабиринту округа Шу, в котором преследователь мог выследить его разве что чудом. Эйзел знал лабиринт как свои пять пальцев, не заблудился бы в нем и в полночь с закрытыми глазами.

Впрочем, здесь и в полдень было так же темно.

Тем же переулком, что и днем, Эйзел вышел из лабиринта на улицу Чар. Туман уже дополз и досюда. Эйзел повернул направо. И через три шага чуть не налетел на спускавшихся с холма мужчину и женщину. Эйзел пробормотал извинения, испуганная парочка заспешила прочь. Все эта проклятая привычка ходить по-кошачьи бесшумно, прислушиваясь лишь к шагам за спиной и не глядя вперед. Он, не поворачивая головы, выждал, пока затихнут их торопливые шаги и взволнованный шепот, и пошел дальше, стуча каблуками, как честный человек, чтоб снова не напугать их, убедить, что уходит.

Он прошел метров сто дальше цели своего путешествия, потом пересек улицу Чар и опять неторопливыми тихими шагами спустился вниз, на этот раз на сто метров ниже цели. Снова перешел улицу, поднялся наверх.

Эйзел не заметил ни перепуганной парочки, ни преследователей, против которых были направлены его маневры. Вообще-то он и не думал, что его выслеживают, но, когда имеешь дело с ал-Аклой и Кадо, предосторожности не повредят.

Со змеиным проворством Эйзел проскользнул в дверь.

* * *

Покинув Генерала, Салом Эджит не пошел домой, хотя подчиненные собрались там и ждали его доклада. Вместо того он свернул в сторону и прошел еще с полкилометра до скалы, которая называлась Клюв Попугая, лишь кое-кто из стариков помнил старое название – Клюв Кракена. Говорили, это место посещают духи восьми братьев, убитых здесь в год основания города.

Всю свою жизнь Салом, когда ему необходимо было спокойно поразмыслить, укрывался на Клюве. Духи, если они и вправду существовали, благоволили к нему, и ни разу никакие сверхъестественные явления не помешали уединению Салома.

Он уселся на вершине скалы и бесцельно глазел на залитый лунным светом Кушмаррах. От гавани ползла вверх, обволакивая вершины, туманная мгла.

Салом провел на Клюве Попугая целый час, а потом спустился и направился в округ Хар.

Он яростно барабанил в дверь Ортбала, пока ординарец не открыл дверь.

– Чего вам, атаман?

– Мне нужен Ортбал.

– Его светлость спит, сэр.

– Его светлость? Ступай скажи Ортбалу, чтоб оторвал свою жирную высокочтимую задницу от… а то… Впрочем, не трудись. Я сам ему все скажу. Его светлость! Воистину Арам милостив к балбесам.

Салом отпихнул слабо протестующего ординарца и решительно протопал к спальне Ортбала. В доме было несколько этажей, но Ортбала так обленился, что редко поднимался выше первого. Дом похож на своего хозяина, отметил Салом, он тоже как будто важничает, задирает нос. Он пинком распахнул дверь.

Спальня была ярко освещена: Ортбал Сагдет развлекался.

– Эй ты! Пошла вон! – гаркнул Салом на ублажавшую хозяина шлюху.

Женщина повиновалась – собака так повинуется удару хлыста. Ортбал вспыхнул, но подавил гнев. Салом Эджит не из тех, кто зря бросается на людей, но сейчас явно зол как черт, а в такие минуты с ним лучше не связываться. Он становился непредсказуемым и опасным, а Ортбал Сагдет вовсе не склонен был подвергать себя риску.

– Я вижу, ты расстроен. Салом.

– Верно, черт побери, расстроен. Посмотри на себя!.. Да, я расстроен. Я выведен из себя, знаю это, но ничего не могу поделать.

– Тяжелая выдалась встреча? – В голосе Сагдета зазвучало легкое беспокойство.

– Тебе следовало быть там.

– Я представил объяснения своему отсутствию.

– Твои объяснения были выслушаны, поняты и отвергнуты, как пустая отговорка. Мы имели дело не со слепым дряхлым старикашкой, Ортбал. Перед нами был прежний Генерал, он ни на секунду не выпускал вожжи из рук. Он командовал. Он держал речь. Остальные молчали – пока он не спросит. Он не задавал вопросов, ни с кем не спорил, просто говорил. Он знает обо всем, он в курсе всего.

– Король?

– Нет. Не только Король.

– Расскажи поподробнее. – Беспокойство Сагдета возрастало. Салом рассказал о совещании, Ортбал время от времени перебивал его, переспрашивал.

– Значит, никакого насилия?

– Так он велел.

– Мои люди будут этим весьма и весьма недовольны.

– Плевать он хотел на твоих людей, Ортбал. Знаешь что? Не больно он заботится о…

– Ну конечно, теперь его волнуют исключительно моральные соображения и прочая ерунда. – Сагдет помолчал с минуту. – А как я, по его мнению, должен пополнять фонды?

– Если б старик побывал тут и взглянул на этот бордель и сравнил со своим жилищем…

– Ну да. Старый ублюдок воображает, что мы должны жить, как последний сброд. – Сагдет недоверчиво пожал плечами и раздраженно спросил:

– Так он сказал, я должен явиться завтра ночью?

– Да. И лучше тебе в самом деле явиться. Ты плохо рассчитал время, сейчас еще рано идти на разрыв. Лучше тебе дать задний ход. Пусть они окончат начатое.

– Плохо рассчитал, да?

Ортбал задал еще несколько вопросов и наконец поинтересовался:

– Чем он тебя-то взял, старина?

– Он сказал: решай – ты вор или солдат.

– И тебя это задело за живое? На тебя до сих пор действует дурацкая болтовня про Союз Живых? С начала геродианской оккупации прошло шесть лет, а ты до сих пор веришь безумному старикашке, как будто он может свершить то, что целым армиям оказалось не под силу.

– Не о том речь, Ортбал. Не знаю, под силу или нет. Наверное, нет. Не важно. Он сказал: решай – ты вор или солдат. Я не вор. Я пришел сюда, потому что кое-что должен тебе по старой дружбе. Я должен был предупредить тебя – и предупредил. Больше никаких обязательств у меня нет.

– Он небось тоже так и думал, что ты побежишь прямо сюда. Подожмешь хвост и побежишь.

– Может быть.

– Итак, похоже, наши дорожки расходятся – если я не явлюсь завтра вечером. Кстати, а что он в этом случае предпримет?

– Не знаю.

– А что он может предпринять?

– Вот сам и узнаешь. Уверен в одном – он не станет сидеть сложа руки.

– Ну, в Таком случае я должен подумать.

– Все же – будешь ты или нет?

– Откроешь дверь – и увидишь. Салом. – Сагдет улыбнулся, злобная гримаса исказила его пухлую физиономию.

Эджит понял, что он не намерен явиться по вызову Генерала.

* * *

У двери Эйзел остановился, поправил фитиль маленькой лампочки.

– Я в спальне, – прокаркал старческий голос.