Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни - Сьюзен И Страница 14

— Так почему же ты оставляешь на улице ценную

еду?

— На случай, если там моя мать.

— Ей что, нельзя просто войти?

— Может быть, да, а может быть, и нет.

Он понимающе кивает, хотя, конечно, вряд ли что-то понял. Возможно, для него все люди ведут себя как сумасшедшие.

— Почему бы не принести еду обратно, а я скажу, если твоя мать будет поблизости.

— И как же ты узнаешь, что она поблизости?

— Услышу, — отвечает он. — Если дождь не помешает.

— Ты и слышишь не хуже, чем видишь?

— Что?

— Ха-ха, — холодно говорю я. — Если это так, у меня куда больше шансов спасти сестру.

— Ты даже не знаешь, где она и жива ли, — сухо отвечает он, словно говоря о погоде.

— Но я знаю, где ты, и знаю, что ты вернешься обратно к своим ангелам, хотя бы для того, чтобы отомстить.

— Ах вот как? Раз ты не сумела ничего из меня вытянуть, пока я был слаб и беспомощен, теперь хочешь последовать за мной в змеиное гнездо, чтобы спасти сестру? Это так же глупо, как и твоя идея напугать тех людишек, притворившись ангелом.

— Когда ситуация меняется, приходится импровизировать.

— Ситуация изменилась настолько, что ты не в силах на нее повлиять. Если пойдешь этим путем, просто погибнешь, так что послушай моего совета и беги в другую сторону.

— Ты не понимаешь. Речь не о логичных и оптимальных решениях. У меня просто нет выбора. Пейдж — всего лишь беспомощный ребенок. Она моя сестра. Вопрос лишь в том, как ее спасти, а не стоит ли пытаться.

Он откидывается назад, оценивающе разглядывая меня:

— Интересно, что раньше тебя погубит — преданность или упрямство?

— Ни то ни другое, если ты поможешь.

— А зачем мне это?

— Я спасла тебе жизнь. Дважды. Ты передо мной в долгу. В какой-нибудь иной культуре ты стал бы моим рабом на всю жизнь.

В темноте трудно разглядеть выражение его лица, но голос звучит язвительно:

— Да, ты вытащила меня, раненного, с улицы. В обычных условиях это можно было бы назвать спасением жизни, но, поскольку в твои намерения входило похитить меня для последующего допроса, вряд ли данное определение подойдет. А если ты имеешь в виду свою неумелую попытку спасти меня во время драки, позволю себе напомнить: если бы ты не приложила меня спиной о торчащие из стены гвозди, а потом не приковала к тележке, я никогда бы не оказался в подобной ситуации. — И добавляет с усмешкой: — Не могу поверить, что эти идиоты едва не приняли тебя за ангела.

— Да ни за кого они меня не приняли.

— Только потому, что ты сама напортачила. Я едва не расхохотался, когда тебя увидел.

— Это и впрямь смешно, вот только речь идет о нашей жизни.

Его голос становится серьезным:

— То есть ты понимаешь, что могла погибнуть?

— Ты тоже мог.

Снаружи шелестит листвой ветер. Я открываю дверь и забираю лапшу. Вполне могу поверить, что ангел услышит мою мать, если она появится неподалеку. Увидеть еду и вломиться в наш домик может кто-то чужой, так что лучше не рисковать.

Я достаю из рюкзака свитер и надеваю поверх того, что на мне. Быстро холодает. Наконец я задаю вопрос, ответа на который боюсь как огня:

— Зачем им нужны дети?

— Что, кого-то еще забрали?

— Я видела, как их похищают уличные банды, но решила, что Пейдж с ее ногами им не нужна. А вот теперь думаю: не продают ли они детей ангелам?

— Не знаю, что они делают с детьми. Твоя сестра — первая, о ком я слышу.

Его спокойный голос повергает меня в дрожь. По окнам стучат капли дождя, ветер царапает веткой по стеклу.

— Почему другие ангелы на тебя напали?

— Невежливо спрашивать жертву насилия, чем она спровоцировала нападение.

— Ты знаешь, о чем я.

Он пожимает плечами в тусклом свете:

— Ангелы — жестокие создания.

— Я уже заметила. Раньше думала, они милосердные и добрые.

— С чего бы? Даже в вашей Библии мы предвестники гибели, готовые и способные уничтожать целые города. То, что мы иногда предупреждали некоторых из вас заранее, вовсе не повод считать нас альтруистами.

У меня к нему еще немало вопросов, но есть один неотложный.

— Я тебе необходима.

Ангел издает короткий лающий смешок:

— Это как?

— Тебе нужно вернуться к своим, чтобы выяснить, можно ли пришить назад крылья. Я поняла это по твоему лицу еще тогда, в офисе. Ты считаешь, что это возможно. Но как добраться туда? Только пешком. Ведь ты никогда прежде не путешествовал по земле. Тебе нужен проводник, который сможет найти еду, воду, убежище.

— Ты называешь это едой?

В лунном свете я вижу, как он бросает пустую пластиковую чашку в мусорную корзину. Сама корзина не видна, но, судя по звуку, бросок точен.

— О чем и речь! Ты бы на нее просто внимания не обратил. Наша пища далеко не всегда выглядит съедобной. А еще нужен тот, кто отведет от тебя подозрения. Никто не распознает в тебе ангела, если ты будешь путешествовать в компании человека. Возьми меня с собой. Я помогу тебе попасть к своим, если ты поможешь мне найти сестру.

— То есть ты хочешь, чтобы я привел в обитель троянского коня?

— Вряд ли. Я собираюсь не мир спасать, а всего лишь сестру. Этого мне более чем достаточно. К тому же о чем ты беспокоишься? Неужели я могу представлять опасность для ангельского рода?

— Что, если ее там нет?

Я сглатываю комок в горле:

— Тогда я больше не стану тебе мешать.

В темноте он сворачивается в клубок на кушетке:

— Давай немного поспим.

— Это ведь не значит «нет»?

— Но и не «да». Все, я спать хочу.

— Кстати, ночью проще сторожить, если нас двое.

— Зато проще спать, когда ты один.

Схватив с дивана подушку, он подкладывает ее под голову и устраивается поудобнее. Его дыхание становится глубоким и размеренным, словно он уже заснул.

Вздохнув, я иду в спальню. По мере того как я подхожу к двери, становится все холоднее, и я задумываюсь, стоит ли спать именно там.

Едва открыв дверь, я понимаю, почему в коттедже так холодно. Окно разбито, и дождь хлещет прямо на кровать. Но я так устала, что готова спать даже на полу. Я беру из шкафа сложенное одеяло — холодное, но сухое, — закрываю дверь спальни, чтобы меньше дуло, и возвращаюсь в гостиную. Завернувшись в одеяло, я ложусь на диван напротив ангела.