Безымянная - Эдриенн Янг Страница 14

Клов расталкивал плечами толпу, я не отставала от него, следуя по пятам. Казалось, он определенно знает, куда идет: огибал один поворот за другим, не обращая внимания на рукописные указатели, обозначающие улицы и переулки. Когда Клов наконец остановился, мы оказались у круглого рифленого окна. Стеклышки соединялись друг с другом как пазл и отражали видневшуюся за нами синеву неба.

Клов зажал ящик под мышкой и потянулся к латунному дверному молотку. Его стук эхом отозвался вокруг нас, но за дверью стояла тишина, а в окне не было огней. Стоило Клову постучать еще раз, как дверь внезапно открылась.

Перед нами стояла маленькая женщина в потертом кожаном переднике. Ее лицо было пунцовым, а ко лбу прилипли пряди темных волос.

– Да?

– Хотим обработать камни, – напрямую сказал Клов.

– Хорошо. – Она раскрыла дверь и достала пачку бумаги из кармана передника. Сморщив нос, она поправила очки.

– На этой неделе у нас немного времени.

– Они мне нужны сегодня.

Женщина замерла и, взглянув на него поверх очков, рассмеялась.

– Невозможно! – Мы промолчали, а она уперлась рукой в бок. – Послушайте, у нас есть график…

– Понимаю. – Клов уже потянулся к карману куртки. Он достал мешочек внушительных размеров и протянул его женщине. – За беспокойство. – Ее глаза сощурились, и Клов еще ближе протянул мешочек. – Конечно же, в дополнение к оплате.

Казалось, она обдумывает предложение – уголок рта дергался в сомнении.

Этот мешочек был одним из немногих, которые Клов и Зола доставали из карманов, и я начинала полагать, что Зола поставил все свое состояние на эту авантюру. Он явно спешил и испытывал судьбу. Для чего нужно было нырять два дня и так спешно обрабатывать самоцветы в Пойме Сегсей? «Луна» ходит под поддельным гербом, да и все документы, с помощью которых он добрался до порта, – подделки. Из-за чего он готов рискнуть своей торговой лицензией?

Женщина замешкала на мгновение, но все-таки взяла мешочек и исчезла в дверном проеме. Взобравшись по ступеням, Клов последовал за ней, а я закрыла за нами дверь.

В это же мгновение воздух пронзил ропот самоцветов. Гулкое эхо сердолика и звонкая песнь янтаря. Низкое и равномерное жужжание оникса. Звуки давили на меня, как давление воды.

Женщина провела нас в маленькую гостиную, освещенную большим окном.

– Чаю? – Она сняла через голову передник и повесила его на стену. – Придется подождать.

Клов кивнул в ответ, и она открыла раздвижную дверь, за которой в мастерской за деревянным столом сидел мужчина.

– Нужно поторопиться. – Женщина кинула на деревянный стол мешочек, и, подняв глаза, мужчина бросил на нас взгляд сквозь открытую дверь.

Склонившись над столом, женщина что-то прошептала, и мужчина отложил на стоящую перед ним коробку кусок кварца, над которым работал. Камень в перстне торговца вспыхнул. Метал поцарапан и стерт: значит, он давно торгует.

Я села рядом с нерастопленным камином, чтобы отлично видеть мужчину. Все знали, что мелкие торговцы драгоценными камнями иногда подменяли камни, пока чистили и ограняли добытое. Так что это один из способов, как поддельные камни попадали в торговлю.

Мужчина быстро прибрался на столе и рассмотрел нас.

– Вы пришли из Узкого пролива?

У противоположной стены звякнула крышка на чайнике.

– Да, – недоверчиво ответил Клов.

– Давайте вы нас оставите без своих бед, – проворчал он.

– Каких бед? – спросила я. Клов метнул на меня взгляд, будто пытаясь заставить меня замолчать.

– Те случаи с поджогом кораблей, – ответил мужчина. – Вчера только об этом и говорили в торговом доме.

Взгляд Клова снова обратился ко мне.

– Какой-то торговец из Узкого пролива плывет от порта к порту и поджигает корабли. Он ищет судно под название «Луна».

Я оторопела, сердце выпрыгнуло из груди.

Сейнт. Или Уэст. Должно быть.

Но если Уэст с экипажем «Мэриголд» решатся на такую наглость, то Торговый совет их точно покарает. Поэтому искать бы они стали меня втихомолку. Но поджигать корабли в каждом порту Узкого пролива… на такое способен мой отец.

Я прерывисто выдохнула. Робкая улыбка растянулась на дрожащих губах, и я отвернулась к окну, чтобы смахнуть с уголка глаза слезу, пока Клов не заметил. Он не удивится. Он знает моего отца лучше, чем я.

Я даже не надеялась на это, но в глубине души знала, что он придет за мной.

Мужчина за столом открыл ящик, его глаза широко раскрылись, и он взял первый камень – кусок черного турмалина. Мужчина, не теряя времени, опустил окуляр и принялся работать острым зубилом.

Клов откинулся в кресле у выложенного камнем камина и закинул одну ногу на колено.

– Расскажешь, что случилось вчера на погружении?

Не открывая взгляда от торговца, я понизила голос:

– Расскажешь, что такого сделал Сейнт, что ты присоединился к Золе? – я почувствовала на себе пристальный взгляд Клова. – Так же было, да? Сейнт каким-то образом предал тебя, и ты решил отомстить. Никто не знает о делах Сейнта, как ты, и никто не знает о дочери, которую он породил. Так что ты настоящий трофей для Золы.

Женщина вернулась в гостиную с подносом в руках и с лязгом установила его на низкий столик. Сперва она наполнила чашку Клова, а затем мою. Я уставилась в чай, рассматривая, как на поверхности напитка рябит свет.

– Хотите что-нибудь еще?

Клов отпустил ее махом руки, и женщина, сняв с крюка передник, ушла в мастерскую. Она села по другую сторону стола и взяла из груды следующий камень.

– Я виделась с Сейнтом. В Серосе, – проговорила я. – Он сказал, что ты не с нами.

Клов поднес чашку к губам и, прихлебывая, втянул в себя чай.

– Я подумала, что ты умер. – Слова повисли в тишине.

– Ну, я живой.

Я взяла чашку и дотронулась подушечкой пальца до лозы цветов, нарисованных от руки по ободку.

– Только и думаю, – продолжила я, поднеся чашку к губам и встретившись с ним взглядом сквозь клубы пара в воздухе, – что лучше бы не был.