Проблемы в Городце. Спасти Московию - Юлия Чернявская Страница 14

Кощей хотел, было, подойти к девушке, но взгляд нянюшки его остановил. Не лезь, словно бы говорил он. Костя послушался. А потом понял, что ему нечего сказать. Каждый творит колдовство по-своему. Кому-то надо долго выплетать заклинания, использовать разные подручные средства, а кому-то достаточно просто хлопнуть в ладоши. И нет того универсального способа, который подошел бы абсолютно всем. Раз эти слова пришли в голову девушке, значит, именно они и нужны были. Главное, что ее колдовство подействовало. Кто знает, чья волшба окажется сильнее завтра.

Когда палаты были зачарованы от возможного вреда для первых людей Московии, началось и само совещание. Царь внимательно выслушивал каждого, понимая, что сейчас не время для разборок, кто главный. Мало ли в чью голову мысль умная придет. Василиса и еще один писец записывали принятые решения, чтобы потом не было споров, что и по какому вопросу они решили. Царский писец часто отставал, сбивался, просил повторить. В какой-то момент махнули рукой и отправили его из палат.

Обсуждение пошло бойчее. Не приходилось останавливаться, чтобы подождать, когда же очередной вопрос будет занесен на бумагу. Мужчины только косились в сторону Василисы, которая не только записывать успевала, но и идеи предлагать.

– Узнать надобно, откуда они произошли, – предлагал один из торговцев, – да про те края подробно расспросить: чем богаты, а в чем нуждаются.

«Откуда, – кратко записывала Вася, – остальное не важно».

– Почему в Московию пришли, – вопрошали бояре разве что не хором.

– Имя у бога ихнего есть или как? – интересовался жрец Перуна.

Василиса сделала себе очередную пометку. Люди кричали, спорили, даже Елизар Елисеевич предпочитал сейчас молчать, только подмечал, как девушка то и дело что-то записывала, и мысленно старался понять, что из только услышанного она сочла необходимым. Скорее всего, то же самое, что и ему подумалось. В этом плане он мог юной Яге полностью доверять. Опять же, она из будущего, пусть и несколько отличного от этого, но столкнуться там колдунье довелось со многим. В любом случае, она уже показала, что будет умнее многих бояр.

Наконец, споры стихли. Кто-то успел все сказать, а кто-то просто охрип. Царь стукнул скипетром по полу.

– Накричались, – сурово вопросил он. – Теперь угомонитесь. Василиса, свет Ивановна, какими вопросами завтрева жрецов озадачивать будем?

Девушка прокашлялась и начала зачитывать свой список.

– Перво-наперво выяснить надобно, каково прозвание бога неведомого, да откуда жрецы его к нам прибыли. После узнать, чем бог неведомый сторонников своих наградить может, каковы кары его, какие жертвы приносить надобно. Что самим жрецам потребуется: жилье, пища особая, прочие их потребности. Ну и что они с прежними богами, их служителями и храмами делать собираются. Вроде, ничего не забыла, батюшка Елизар Елисеевич.

Все переглянулись удивленно. Спорили долго, а девица-колдунья коротко да точно все изложила.

– Все запомнили? – Елизар Елисеевич грозно сдвинул брови и стукнул по полу скипетром. – А кто будет поперед царя выступать, бранить жрецов бога неведомого, али еще как недостойно себя поведет – отправлю на Урал соль промышлять.

Угроза была серьезной. Условия жизни на солеварнях были далеки от привычных боярам да купцам. Соль коркой оседает на одежде, теле, всех вещах. Не говоря о том, что жить придется явно не в уютных хоромах со слугами. Наверное, только колдунам она не была страшна. Остальные же присмирели.

– Царь батюшка, кормилец, – первым обрел возможность говорить сын боярина Хвостова. – Да как же так, поперек всем устоям ты сам речи молвить будешь? Не гоже то, традиции вековые…

– Молчать! – рявкнул на него Елизар Елисеевич. – Вот потому сам и буду волю свою обсказывать, что вы наговорите. Как начнете вопрос задавать, так до ночи не закончите. Ваше дело – рядом стоять да головами кивать согласно. Коли не устраивает – других поставлю. Хоть дружину в шубы боярские обряжу. От них всяко проку больше будет. А вас уволю.

Последнее слово произвело наибольшее впечатление. Угроза угрозой, было и такое, что дружину переодевали, когда ситуация требовала. Неведомое же «уволю» страшило. Мысли о том, что может царь приказать сотворить, вселяли ужас. Как после такого домой вернуться. Да и получится вернуться ли после этого «уволю». Дали бы уж с родителями проститься. Бояре и купцы дружно повалились на колени.

– Не вели казнить, государь батюшка. Не увольняй, а коли так решишь, дозволь с семьями проститься.

Василиса смотрела на это и с трудом сдерживала смех. Даже царю было весело. Но он держал лицо. Мало ли, как бояре отнесутся. А ну как решат, что царь не по-людски поступать начал и устроят ему революцию. Им только этой напасти не хватало в дополнение к жрецам. Нет уж, с боярами он будет действовать лаской да пряником, но постепенно отстранит от важных дел. Служилых людей возвысит, жаловать за службу начнет, а не за древность рода. А то мало ли кому что в голову придет, вдруг найдутся такие, кто род свой ведет от древних правителей. Только раскола в государстве не хватало. Нет уж, послушал рассказы Василисы, теперь знает, как ему действовать. Да и раньше в верном направлении двигался, только осторожничал. Сейчас же понял, как оно лучше будет. Понятно, не все от соседей перенимать стоит, костюмы да бороды могут оставаться, в прочем же есть чему поучиться.

Когда воспитание бояр закончилось, и царь отпустил тех, кто будет изображать его свиту, настала очередь колдунов да священнослужителей свое мнение высказывать.

– Защиту мы поставили, – заговорил Кощей. – Обещать ничего не буду, но должна она продержаться, если бог их не рискнет вмешаться.

– Боги наши помощь обещали, – заговорил жрец Перуна. – И не только мой покровитель да Морана, но и все остальные. Понимают, что всех служителей собрать сложно, и без того мы долго выбирали, кому присутствовать. Но и им знать хочется, кто их потеснить решился.

– И мне ответ был, что присмотрят за нами да от зла оградить попытаются, – молвил патриарх, любовно поглаживая свой посох. – А остальное уже в наших руках.

Василиса постаралась сдержать смех. Святому отцу куда больше подобало находиться во главе дружины. Обряди его в доспех да дай копье вместо посоха, и все враги разбегутся, едва завидев такого воина.

– А ты не смейся, – зашептала ей на ухо Яга. – Наш Феофил в молодости в дружине служил, до сотника дослужился. В кулачных боях ему равных не было. А потом горе в семью пришло – от болезни родители да жена скончались. Остался с двумя малыми детьми. Вот и ушел в обитель, потому что там и мальчиков помогут на ноги поставить, и самому легче будет. Сынки его теперь сами сотнями командуют. А батюшка наш души людские врачует. Ни кому еще не отказал в утешении.

Девушка только кивнула. Не зря ее рука тянулась изобразить патриарха воином. Собственно, вспомнив о своих художествах, она поспешила продемонстрировать рисунки, сделанные на базаре.

– Не думаю я, что стоит ждать от этих переговоров добра, – заговорила юная колдунья, доставая изображения. – Давеча решила я на базаре жреца послушать, может, услышу что важное, да своим даром решила воспользоваться. Вот что вышло из этого.