Обмануть Властелина Льда - Элис Айт Страница 14

– Ну? – отлепился он от стены совершенно по-мужски.

– Марианна, я ужасно устала. Мы можем пройти в покои?

Ян вскинул брови, мол, в коридоре кроме нас никого, зачем это представление, но потом кивнул и, наконец, церемонно оправил юбку.

– Конечно, леди Авелина. Пойдемте, я покажу.

Мы пошли по дворцу, который я даже не успела осмотреть толком. Пока все мои мысли были сосредоточены на лорде дель Йенсе, вернее, на том, как добиться от него правды про барьер и что делать тем, для кого морозная преграда может стать смертельно опасной. Про Айрис. Сказать напрямую? Похоже, не тот случай. Он уже осадил меня унизительно и жестко, стоило завести разговор.

Герцог Маравийский ради своих целей не пожалеет пару несчастных жертв. А выдай я всю правду про больную сестру – выдам и про свой обман насчет Авелины дель Гранде. Едва ли после этого к моим словам отнесутся всерьез. Какой-то тупик.

Хотя… в наш последний разговор он был не таким уж ледяным. Или показалось? Надо найти его слабые места, обойти ментальную защиту.

– Ваши покои, леди, – приветливо провел Ян рукой в сторону небольших дверей в южном крыле дворца.

Неподалеку я слышала голоса других девиц, щебетание их служанок, тихий смех. Где-то громыхнуло, раздался визг и ругань. Я вздохнула. Типичное женское общество в той части академии, где я провела последний год своей жизни.

И вдруг порадовалась, что сейчас рядом со мной именно Ян и я на время могу скрыться от женской болтовни и шума.

Он распахнул двери. В комнате было светло, пахло цветами и свежестью. Только сейчас я заметила, что день уже склонился к вечеру и мягкий свет струится не из окна, а от светильников рядом на стене.

Ян нахально прошел по комнате и плюхнулся на постель, закинул ногу на ногу и кивнул: говори уже.

– Что он от тебя хотел, колючка? Настолько та-айное, что даже служанка не может остаться рядом со своей госпожой.

Прошуршав юбками до кровати, я тоже опустилась и устало скинула туфли. Размяла уставшие пальцы и поймала взгляд Яна, который рассматривал меня с любопытством.

– Ты был прав.

– Убедилась, что он непробиваемый опасный выскочка?

Я цокнула.

– Нет, Ян, убедилась, что он заметил сережки. Его магическая сила, должно быть, сильнее, чем я предполагала. Один ледяной барьер чего стоит.

– И что сказал?

– Ну… Он обвинил в склонности к тщеславию, а я этому подыграла. Сделала вид, что меня влечет ореол его силы и все такое, – я сдержанно хмыкнула. – А потом он сказал, что лучше бы мне покинуть дворец.

Ян напрягся и подался вперед, опершись руками о постель, и я решила не мучить его долгим ожиданием.

– Но оставил, чтобы завершить традицию отбора. Думаю, хочет провести первые испытания и избавиться от меня тихо и без скандалов. Тем более ему есть из кого выбрать… Но мне показалось, что ему понравилась моя честность, – я уставилась Яну в глаза и усмехнулась. – Да, честность. И я остаюсь. Знаешь, при личном разговоре он выглядел не таким уж непримиримым.

Я сдержала улыбку, нарочно дразня Яна. Герцог не сделал ничего хорошего, и по-прежнему он опасный враг, еще к тому же унизительно осадивший при всех. Одному Единому известно, что за планы в его голове.

Мой старый друг не выдержал и поднялся, сжав кулаки – качнулись кудряшки возле его бледного лица. Это смотрелось бы комично – его поза и его женский наряд с париком, но взгляд был слишком серьезным, чтобы мне хотелось хотя бы улыбнуться.

– Послушай, Энжи, интересную историю, – начал он и вдруг повернулся к окну. Прошел широкими шагами, не глядя на то, как пышная юбка задевает ножки стула и кровати. – Твой милый герцог, лорд Исангерд дель Йенс, за недолгое время своего правления успел не только навести шороху в столице и поставить магический барьер. Я не хотел рассказывать тебе все подробности – ты все-таки нежная дама, – повернулся он в полкорпуса и бросил на меня взгляд. – Но по его приказу незадолго до барьера была вырезана не одна деревня в окрестностях Фаэртона. Я это видел.

Я нахмурилась, слушая новые подробности.

– Звучит жестко, но не очень правдиво, – продолжала я выводить Яна на чистую воду. – Я слышала только про несколько семей в деревнях, женщин, детей и те слухи, что ходили о тварях, способных на подобную жестокость. Под каким же предлогом герцог это сделал?

– Он бастард, – напомнил мне Ян. – С очень слабыми правами на герцогский престол. Разумеется, вскоре после его появления в столице, во многих областях начались недовольства. И это могло еще тогда вылиться в восстание против сомнительного правителя – благо есть и другие претенденты, с большими правами на трон. Но герцог Маравийский решил подавить малейшие недовольства силой и кровью, пока они не разрослись. И ледяной барьер – неплохой способ оградить себя от проблем, а заодно провернуть свои дела, заставив людей притихнуть выдуманными угрозами. Очень удобно, не находишь?

Я сложила руки на груди, пытаясь представить знакомого мне сегодня герцога в том образе, котором его описывал Ян. Даже мысленно восстановила его облик и попыталась представить, как бесстрастно, без единого сомнения он отдает приказы убивать несогласных. Так? Или нет, злится, сводит брови, и в глазах полыхают злость, давняя обида на то, что он не ровня благородным?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Пожалуй, я его еще недостаточно изучила. Мне не хватает знаний, чтобы воссоздать точный облик. Одно я поняла: герцог человек принципиальный, себе на уме, и так просто на него не повлиять.

– Но что будет, если его… ну, отстранить от дел? – я цепко смотрела на старого друга, пытаясь вычислить в нем уровень тревоги и понять, насколько он честен.

Ян присел на подоконник и сказал серьезно:

– Человек с такими замашками, попадающий во власть, еще никогда не приносил добра. Я читал немало исторических сведений в свое время.

– Значит, у вас есть другой кандидат на его должность? Нет смысла убирать герцога, если не знаешь, что делать дальше. Это приведет только к безвластию, беспорядкам и настоящему хаосу.

– Есть достойные, – кивнул Ян. – Те, кто могут не только демонстрировать силу, но и находить компромиссы. А сейчас это самое важное, а не сила ледяной магии и месть за несчастное детство.