Обратный отсчёт - Константин Бояндин Страница 14

— Это нормально. Бояться — нормально, — уточнил Док. — Ну всё, всё, не мешаю. Приятного аппетита!

Остаток обеда прошёл в тишине. Стук ложек и прочих приборов не в счёт. Нет, и в самом деле, кто готовит? Ведь все блюда были разные! И даже не спросил — может, кто-то для себя именно эти присмотрел…

Ладно. Плетнёв закончил с обедом и поступил так же, как Травматург, закончивший трапезу первым: сложил посуду в моечный шкаф, туда же и поднос поставил. Занятный тут общепит…

— Можешь остаться тут, можешь у себя посидеть, — пояснил Травматург. — А у нас дела. Увидимся!

— Простите… — Плетнёв сам не знал, почему обратился к Магне, когда та, следом за Профессором, направилась к двери. — Просто из любопытства. А чем вы…

Магна улыбнулась до ушей, и указала за спину Плетнёва. Тот оглянулся. Из секции со столовыми приборами вылетела столовая ложка и стремительно понеслась… казалось, прямо в лицо, Плетнёв даже пригнулся. Однако нет: легла в руку Магны. Та поджала губы и уставилась на ложку. Очертания ложки поплыли, смазались… и вот в руке у Магны шар. Стальной, блестящий. Магна подмигнула и вручила шар Плетнёву.

— Обалдеть! — тот чувствовал, что улыбается до ушей глупейшим образом.

— А ложку эту я у тебя из зарплаты вычту, — послышался голос Профессора из-за двери. — Уже сколько раз без ложек оставались по твоей милости!

— Вычитай, вычитай, — согласилась Магна. — Не скучайте, Вадим, — похлопала того по плечу. — Держитесь. Всё только начинается.

И нет её.

— Ложки нет, — пробормотал Плетнёв, держа «сувенир» перед глазами. Потом вспомнил, откуда эта фраза — и расхохотался. Сам не знал, что можно так развеселиться. Чёрт, это всё нервы…

— Всё верно, — послышался голос из-за спины. — Ложки нет. Нет-нет, господин Плетнёв, присаживайтесь.

* * *

Плетнёв с оторопью смотрел на возникшего из ниоткуда высокого чернокожего — видно, что в возрасте — коротко подстриженные волосы совсем поседели. В дверь он не входил точно, как оказался за спиной?

— Задавайте вопросы, господин Плетнёв. Вильям уже сказал вам, что участие в наших делах добровольное. Сейчас есть ещё шанс вернуться домой. Вы уже знаете, что это сопряжено с риском для жизни. Но если решите — вернётесь домой.

— Но память вы мне сотрёте, — Плетнёв посмотрел в глаза собеседнику. Чёрт, и этот тоже говорит по-русски! Да как чисто! Да ещё и с характерным московским выговором! — Обо всём, что я вчера видел и слышал.

Его собеседник кивнул.

— Всё верно. Ради вашей же безопасности. С вероятностью в девяносто девять с половиной процентов вас захотят выслушать представители спецслужб. И чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас, вашей невесты, родственников и друзей.

Галка! Она завтра… или сегодня приедет? В общем, скоро будет дома. Ну, дела…

— Скажу пока, что мы сумели предотвратить два покушения на ваших родителей. К вашей невесте также приставлена охрана. Негласная. Мы ценим ваш выбор, господин Плетнёв, что бы вы ни решили.

— Покушения?! — Плетнёв встал на ноги. — Но они… они-то тут при чём?!

— Дело не в них. Дело в вас. Вчера у вас впервые проявились особые, редкие у людей способности. Происходящее — обычная реакция окружающей среды, если можно так сказать. Обычно под удар попадает не только носитель способности, но и близкие ему люди. Увы, это закон природы.

— Вот чёрт! — Плетнёву захотелось побиться головой о стену. Или стол. Ни разу в жизни не испытывал такого чувства беспомощности. И гнева. — И сколько вы будете их защищать?

— Я бы советовал принять решение в течение суток. Видите ли, пока ваши родные и близкие на свободе, так сказать, мы достаточно эффективно их прикрываем. Но как только они нанесут визит в спецслужбы — а это вопрос времени — там наши возможности не так велики.

— Похоже, у меня нет выбора? И что — стоит мне согласиться, и их по волшебству оставят в покое?

— Не по волшебству, — возразил человек напротив. — Мы сотрём воспоминания о вас. Близким вам людям угрожает опасность, пока они помнят и знают вас. Это дорогостоящая операция, но жизни людей…

— Да-да, я читал о вас в книгах, — не сдержался Плетнёв. Хотелось сказать что-нибудь очень обидное. О людях они заботятся, ага.

Человек улыбнулся.

— Да, разумеется. Выбор за вами, господин Плетнёв. Ваши родные и близкие рискуют в любом случае.

— Я не хочу, чтобы они погибли. — Плетнёв посмотрел в лицо Шефу. — Если единственный вариант спасти их — согласиться, то я согласен.

— Тогда прочтите и подпишите. — На стол легла стопка бумаг. Бюрократы, подумал Плетнёв, и усмехнулся.

— А если бы я захотел вернуться домой? У вас и такая бумага есть?

— Разумеется, — заверил Шеф, и на стол легла ещё одна стопка листов. — Всё в ваших руках.

Ладно. Чтение бумаги отняло неожиданно много времени — очень уж длинный документ оказался. Не сразу решился поставить подпись… но решился. Прощай, Галка, подумал Плетнёв мрачно. Лучше уж без меня, но живая…

— Нам всем приходилось делать такой выбор, — поднялся на ноги Шеф. — Это всегда трудно. Сегодня вам нужно пройти медосмотр и профилактику, вас известят. Обо всех формальностях мы поговорим через сутки.

— Скажите, а кто-нибудь решал вернуться?

— Многие. Не могу назвать точное число.

— И…

— Девяносто и три десятых процента живы-здоровы, и их родственники тоже. Удачного дня, господин Плетнёв!

Он пожал руку ещё не пришедшему в себя Плетнёву, и отбыл. Как все до него — через дверь.

— Значит, девять и семь десятых процента не выжили, — пробормотал Плетнёв. — Чёрт!

И, внезапно, стало легче. Рубикон перейден.

* * *

— Ты мне вот что скажи, — отодвинул Панкратов чашку с чаем. Уже не лезет. — С какого перепоя Тормышев полицию вызвал? У нас пол-Москвы мечтает посмотреть, что там у него в сейфе лежит. Который год повод искали, чтобы хотя бы за ограду зайти — у него адвокаты такие, что где сел — там и слезешь. А тут они сами вызывают. Что, с ума посходили?

Колосов пожал плечами. Не до Тормышева, если честно; жулик он известный, но сейчас не о нём речь. Отдел 42 занимается, скажем так, нестандартными ситуациями. Сюда входят и тайны запертой комнаты.

— Тормышев уже задержан, — добавил Панкратов. — Понятно, что долго держать не смогут, да и предъявить нечего: в сейфе ничего интересного, сажа и угольки. Эксперты говорят, там и не было ничего. Видимость — шкафы, ящики, всё такое.

— Значит, где-то есть настоящий сейф, — отозвался Колосов. — Слушай, оставь уже его полиции, пусть свой хлеб отрабатывают. Или наши отыскали что-то интересное?

— Пока нет. Я ещё пару ребят из Новосибирска отослал в центр. Архипову там и так дел по горло.