След орла - Дарья Сойфер Страница 14

Она открыла глаза и увидела перед собой небо. Черное, низкое. Звездное. Оно дышало и вместе с тем звало. Потом пришла головная боль. Ощупала затылок – что-то липкое. Поднесла пальцы поближе, принюхалась – кровь. Но немного. Ничего. Терпимо.

Приподнялась на локтях: лопатки саднили. От костра остались только тлеющие угли. Рядом, распластавшись на земле, лежал Роб. В полумраке он казался совсем бледным, и Мара, с трудом собираясь с мыслями, подползла к нему.

– Роб… Вставай, Роб… – тронула плечо, сильнее, хлопнула по щеке, и его веки дернулись.

И тут же сзади раздался рык. Мара вскинула голову, отшатнулась: из темноты на нее угрожающе смотрел белый медведь. Щерился. И вроде сознание подсказывало, что ничего, мол, страшного, сколько раз Джо Маквайан вот так же уходил в себя и рычал на нее. Здесь все свои, здесь безопасно… Нет, не помогало. Слишком темно и слишком тихо, чтобы поверить. Медведь пригнулся. Она бы слиняла еще пять минут назад, но по опыту с Джо знала: никаких резких движений. Медведей это выбешивает хуже, чем быка размахивание тряпкой. Наверняка кто-то из родни, иначе и быть не может. Но мало ли они все тут надышались этой дряни? Да еще и Роб никак не проснется… Морщится, поскуливает, словно хочет в туалет. Может, ударился сильно? Или у медведя крышу снесло от запаха крови?..

Поднялась на четвереньки, хотела встать, но ее качнуло. Ладно, и так сойдет. Двинулась вперед. Медленно, аккуратно. Пока не заслонила собой спящего кузена.

– Уйди, – низким голосом сказала она зверю. – Не тронь его.

Но белая мохнатая гадина снова зарычала. Если так пойдет дело, придется перевоплощаться в орла. Когти, загнутый клюв… Кому-то сегодня попортят шкуру. Стиснула зубы, сгруппировалась. Тело тряхнуло дрожью. Странно, но крыльев нет, и перьев тоже…

И вдруг кто-то закричал. Потом другой голос. Медведь шагнул назад, и рядом с ним показались еще два, даже крупнее. Один из них толкнул агрессора носом, положил лапу на загривок, и тот сел, как дрессированная собачка. Вперед вышел самый большой и замер. Луна осветила его шкуру: местами потемневшую, местами слипшуюся колтунами. Длинные когти на передних лапах смотрели в разные стороны, поблескивали глаза и шевелился, нюхая, подвижный черный нос.

Мара встала, чувствуя, что должна подойти. Знала, что угрозы больше нет. Резкий порыв ветра ударил ей в лицо, растрепал волосы. Она подняла руку и ощупала длинные, шелковистые пряди. Поднесла к глазам: угольные. Никогда еще у нее не было именно таких. Как у Иниры… И сразу все стало понятно. И почему все стихли, и почему большой медведь смотрит на нее с такой тоской. Выпрямилась, расправила плечи.

Ей хотелось как-то утешить его, поддержать. Но что она могла сделать? Лишний раз напомнила, что его дочери нет, и никогда больше не будет. Что хуже? Смириться и закрыть прошлое навсегда? Или один раз увидеть любимого человека, зная, что от этого старая рана откроется и закровоточит?

Она – не Инира. Она – другая. Но гигантский зверь перед ней видел лишь свою дочь. В его черных глазах она узнала старика, потерявшего дитя. Пережившего страшную боль. По короткой шерсти изогнутой дорожкой побежала, блеснув в лунном свете, первая капля. Сэм Нанук плакал. Мара обвила руками его шею, прижалась так крепко, как могла, чтобы хоть отчасти принять на себя его горе. Сколько они так стояли? Минуту? Десять? А может быть, час? Плачь, Сэм Нанук. Теперь у тебя есть я.

Он отстранился первым, развернулся и пошел, неуклюже покачиваясь, прочь. Мара вытерла щеки – они оказались совсем мокрыми. Она плакала или это слезы старого медведя?

– Ему нужно время, – тихо сказал кто-то.

Ила подошел к ней уже в человеческом облике. На его лице застыло странное выражение.

– Прости, – прошептала она. – Я не должна была. Не хотела… Это вышло случайно…

– Посвящение всегда открывает самое болезненное… Мне стоило предвидеть.

Мара отвернулась, тряхнула головой, сбрасывая с себя внешность матери. Слишком тяжело всем было смотреть на нее.

– А где Роб? – спросила девочка.

– Анука отвела его в палатку. Ему стало плохо после ритуала. Извини, она напугала тебя.

– Так это была она?!

– Да. Готова растерзать любого, кто обидит сына, – Ила вздохнул. – Ему это не на пользу.

– Выходит, я защищала Роба от собственной матери?

– А она – от тебя… Парень пока не перевоплотился. Пусть выспится.

– Ты расстроен?

– Карибу уже надел шкуру, нарвалы утром поплывут на первую охоту. Ты вернула отцу Иниру, и только Роб спит в палатке под боком у мамы, – Ила поджал губы. – Как видишь, меня распирает от гордости.

– Я, пожалуй, пойду к себе, – Мара обхватила себя руками.

На морском горизонте уже появилась первая желтоватая полоска рассвета, вот-вот взойдет солнце, а у нее нет сил на спуск. Разве что кубарем. Надо хоть немного поспать.

– Ты молодец, – Ила хлопнул ее по плечу и чмокнул в лоб. – Ты вела себя достойно.

Мара благодарно кивнула и направилась к палатке, но вдруг заметила в стороне невысокую упитанную фигуру. Роб. Он что, слышал? Да нет же, Ила говорил тихо…

– Как ты? – виновато спросила она.

Но тот шмыгнул, резко развернулся и куда-то побежал. Вот черт, не хватало еще соплей! Она, что ли, виновата, что он не смог надеть шкуру или как там они это называют? Или, может, она просила дядю ее хвалить? Кто бы что ни говорил, некоторые мальчишки по своей обидчивости способны уделать добрую дюжину первоклассниц.