Охота на Тени - Екатерина Урузбиева Страница 14

Деревня осталась позади, но Семечка не замедляла галопа. Только когда закончился открытый участок дороги, пронеслись мимо поля, и путники оказались под прикрытием леса, лошадка перешла на более спокойную рысь. Теперь уже стало очевидно, что их не преследуют. Во всяком случае, пока.

– Ну, теперь рассказывайте, чего вы там такого наворотили, что вся деревня поднялась! – возмущенно начала Семечка в праведном гневе. – Ни на минуту нельзя вас оставить! Что же, мне теперь и с мужиками вместо вас разговаривать, чтобы не поколотили? Понатворят дел, а мне потом на старости лет вывози их на своем хребте да вместе с поклажей через заборы прыгай!

Лигия не удержалась, чтобы не рассмеяться:

– Семечка, тебе ведь всего шесть лет. Только три года, как ты меня возишь.

– А у меня с тобой год за три идет! – тут же парировала лошадь. – Но ведь я тебе, Лигия, сразу говорила, что в этой деревне нас ждут неприятности. Никогда ты меня не слушаешь. Чего мы туда вообще поехали? Могла бы пообедать и в лесу.

– Мне нужны были сведения.

– И что? Узнала что-нибудь? Судя по тому, как нас провожали, новостей в деревне явно хватает.

– Узнала, – со вздохом произнесла Лигия.

Она обернулась и через плечо посмотрела на Брана. Мальчик сидел с каменным лицом и устремленным в никуда взглядом. Горячие слезы от обиды и несправедливости жгли ему глаза.

Лигия тронула шею лошади:

– Семечка, сворачиваем на привал.

– Да ладно, я не устала еще, – примирительно отозвалась лошадь, принимая предложение девушки за заботу о себе. – Проедем еще, пока светло.

– Нет-нет, Семечка. Сворачивай.

Лошадь обернулась на седоков и увидела выражение лица Брана.

– Понятно, – тяжело вздохнув, произнесла Семечка и свернула в лес.

Все, что случилось после того, как Бран выскочил из комнатки в общую залу трактира и обвинил дьякона Швабриила в обмане, происходило для мальчика как в тумане. Бесстыдная, безобразная ложь монаха, реакция деревенских, Лигия, этот побег… Ведь Швабриил бежал! Его не было в приходе той ночью. Он ничего не видел! И ничего не знал. Он врал. А Бран знал. И Лигия знала. И все в родной деревне.

Почему Лигия не дала ему объяснить все людям? А дьякон сделал вид, что не узнал Брана, обозвал его выкормышем ведьмы. Его, верного послушника монашества, окрестили ведьмовским прихвостнем! От этих мыслей в мальчике закипал гнев, какого он никогда прежде не знал.

– Выпей воды, Бран, легче станет.

Бран опомнился от мыслей и обнаружил себя сидящим на бревне старого поваленного дерева посреди лесной поляны. Лигия сидела перед ним на земле и протягивала мех с водой.

– Это все ты! Ты виновата! – закричал Бран с такой злостью, которой даже сам от себя не ожидал.

Вот корень всех его бед – ведьма! Если бы Бран не пошел с ней, если бы он был один в том трактире, то ему бы поверили. Никто не принял бы его за ведьминского пособника. Он бы изобличил во лжи дьякона Швабриила и восстановил бы справедливость. Если бы только ее не было!

Лигия перестала протягивать ему мех и со вздохом опустила голову.

– Ну вот вам и пожалуйста, приехали, – возмущенно вскинулась Семечка. – Мы тут, понимаешь, его спасаем, полдеревни почти с того света вернули. Взяли его с собой, таскаем. Между прочим, тоже не пуд весу! Из передряг всяких вытаскиваем, а он вот что!

– Перестань, Семечка, – грустно произнесла Лигия. – Разве ты не видишь? Просто мальчик становится взрослым. Детство кончилось, его маленький мир разрушен, а сегодня он познал горечь предательства, лжи и несправедливости. Это всегда больно.

– Подумаешь! – фыркнула лошадь. – Что же, теперь нас во всех смертных грехах винить?! Ну нет! Зря мы его взяли. Одна бы ты в такую переделку не угодила. Да и сейчас мы бы не тут сидели, а скакали бы подальше от этой деревни. Между прочим, за нами еще погоня может быть. А если среди них есть толковый охотник, то нас в два счета обнаружат по следам. Слушай, а может, оставим его здесь? Пускай сам выпутывается, раз наша компания ему так противна.

– Семечка, – недовольно произнесла Лигия, останавливая словоохотливую кобылу.

– Что?

– Ты морковку хочешь?

– Хочу! – сразу оживилась лошадка и подалась вперед.

– Тогда помолчи хоть минут десять, – попросила девушка.

Семечка насупилась, покривилась и пошла жевать траву, что-то недовольно бормоча себе под нос вполголоса.

Бран зло посмотрел на Лигию:

– Не нужна мне никакая забота. Тем более от ведьмы! Справлюсь как-нибудь без вас!

Девушка тяжело вздохнула. В ее глазах читалось сочувствие.

– И не надо на меня смотреть так, – окрысился Бран.

– Ты думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь?

– Не понимаешь! Ты меня не знаешь! Ты ничего обо мне не знаешь!

– Так уж и ничего? – грустно ухмыльнулась Лигия. – Понять тебя несложно. В деревне у тебя никого не было из родственников. Значит, ты сирота. Жил в приходе, значит, ваш пресвитер взял тебя к себе. Скорее всего, все твои родные погибли, когда ты был маленький. С тех пор тебя воспитывал пресвитер. Поверишь ты или нет, но я скажу, что на самом деле тебе очень повезло. Твой пресвитер был очень хорошим человеком.

– Ты не знала его, – сквозь бессильную обиду произнес Бран. – Он умер.

– Чтобы узнать человека, Бран, не всегда обязательно быть с ним знакомым. Достаточно знать о его поступках. Я не успела познакомиться с пресвитером Никониилом. Но в деревне я узнала и увидела достаточно, чтобы понять, каков был этот человек. Больше всего мне жаль, что я не подоспела вовремя, чтобы помочь ему.

– Почему? Почему все это случилось? Почему со мной? Почему пресвитер Никониил погиб, а дьякон Швабриил остался жив? Он предатель! Лжец! Лучше бы он умер!

– Тише, Бран. Не тебе судить о том, кто должен жить, а кому умереть. Пресвитер Никониил погиб потому, что до конца оставался верен себе и людям, которых он любил. Он был верен делу и стойко нес свое бремя. Верен Отцу Небесному. А этот дьякон… У него свой путь. Не держи на него зла. Не ожесточай этим свое сердце. Не держи зла ни на кого.

Голос Лигии был таким спокойным и умиротворяющим. Бран сам не заметил, как его голова уже лежала у нее на плече, и она мягко гладила его по волосам. Тяжело было признавать, но мальчик был рад, что рядом был человек, с которым можно было поговорить. Который готов был поддержать и успокоить. Он был рад, что Лигия была рядом после того, как он вновь остался совсем один во всем свете. После того, как он лишился всего, что было для него родным.