Практическая психология. Разрушитель - Ирина Успенская Страница 14

– В своих покоях. Там же, где жила при прежнем хозяине, – управляющий опустил взгляд, что не осталось незамеченным. – Сир, – нерешительно начал он, – кирена была… заложницей, пленницей герцога. И…

– И?.. – грозно перебил его Алан.

– И ничего не изменилось. – Управляющий вжал голову в плечи, словно ожидая удара. – Вы не приказывали.

Виктория глубоко вздохнула, досчитала до десяти, чтобы не разораться и не швырнуть что-нибудь в стену. Сама виновата, забыла, что без приказа господина никто и шага ступить не смеет. Это не Кровь, где Рэй или ворожея могли сказать в глаза, что они думают, здесь инициатива не приветствовалась.

– Так вот, приказываю. Пусть переберется в любые покои, которые ей нравятся. Выдели ей служанок. Отправь завтра к кирене модисток и швей. Скажи, я приказал пошить ей платья… ну, все, что надо для женщины. Шубу там, сапоги…

Алан смутился.

Виктория сама не очень хорошо понимала, откуда берутся наряды. Плащ, камзол, штаны, обувь… Алану их приносили утром и забирали в чистку вечером.

«Да уж, Виктория Викторовна, в прошлой жизни тебе так надоел быт, что и здесь ты старательно обходишь стороной все вопросы, связанные с ведением хозяйства», – иронично подумала она про себя.

– А если кирена…

– Скажи, я приказал! – резко ответил Алан, не желая больше разговаривать на эту тему.

Они как раз подошли к его покоям, и управляющий как склонился в поклоне, так и застыл посреди коридора, разогнувшись, лишь когда грозный герцог захлопнул за собой дверь.

– Дерьмо! – воскликнул Алан, оказавшись в своей комнате.

И отчего так муторно на душе? Вроде должен радоваться, сын приехал, Рэй. Но радоваться не получалось. Занозой сидело какое-то незнакомое доселе беспокойство и причину этого беспокойства Виктория найти не могла.

– Сир, – в комнату вошла служанка. – Ваша одежда готова.

Виктория глубоко вздохнула и пошла переодеваться к ужину. Хотя с большим желанием сбежала бы сейчас в библиотеку. Вот уж прав Иверт, все проблемы из-за женщин!

– Вождь Алан Бешеный Кузнечик! – гаркнул Хват и распахнул перед Аланом двойные двери столовой.

Виктория про себя улыбнулась. Вспомнили, что Алан еще и вождь, а не только герцог. Гости приветствовали вождя стоя и, дождавшись, когда он сядет во главе стола, с грохотом задвигали стульями.

Все было чинно, парадно и очень церемониально. Виктория с грустью вспомнила посиделки на кухне в Крови, задушевные беседы, горячий хлеб, который можно было рвать руками, не заботясь об этикете. Свобода. Именно поэтому Алан и пропускал здесь обеды и ужины. Все эти чопорные собрания – скучные и размеренные – нагоняли на Викторию глухую тоску. Но сегодня вокруг были дорогие лица. Мая и Иверт держались за руки. Эта парочка постоянно то ссорилась, то мирилась, причем всегда очень бурно выясняя отношения. Мэтью и купец Левис о чем-то неспешно беседовали, Лис и Ворон примостились по обе стороны от сухощавого Учителя и мастера Семона – наставника Дара, Зира сидела между Аланом и Эвелин, девушка бросала на нее заинтересованные взгляды, но разговор не начинала. Алвис и брат Чех как всегда перебрасывались ехидными замечаниями, Турен и Дар сидели напротив отца и тихонько хихикали, Рэй грыз морковку и степенно кивал барону Семуху, который что-то ему втолковывал. Место Валии пустовало.

– Где кирена Валия? – спросил герцог у Эвелин, перегнувшись через Зиру и незаметно поглаживая ее по круглому животику.

– Ей нездоровится, – тихо ответила маркиза.

– Лекаря послали?

– Тетушка сказала, что не надо.

– Берт! – окликнул Алан слугу, стоявшего возле Дарена, разговоры моментально стихли, и все повернули головы в сторону герцога. – Пошли к кирене Валии лекаря.

– А что случилось? – взволнованно спросил Левис.

– Тетушке нездоровится, – громко повторила Эвелин. – Но ничего страшного.

Дверь распахнулась, и в столовую вошли Райка и Светика в белоснежных передниках и таких же белых косынках. Они несли огромный поднос, на котором возвышался… торт? Да, Виктория не ошиблась – настоящий торт! Украшенный ягодами!

– С днем Тарании Воительницы, кир Алан!

Под восторженные возгласы женщины водрузили поднос на стол.

– Обалдеть! – только и смог произнести Алан. – Райка, дай я тебя расцелую!

– Наливайте вино в кубки! – вскочил на ноги Иверт, весело сверкая глазами. – За моего вождя, за его сыновей и за его женщину!

– За того, кто сумел собрать под своей рукой таких разных людей! – поднялся Учитель, что было для Виктории полной неожиданностью.

– За моего мудрого воспитанника! – пробасил Рэй, взмахнув кубком.

– За моего таинственного соперника, – улыбнулся Алвис.

– За моего мужчину, – шепнула Зира и так лукаво улыбнулась, что у Алана стало тяжело в животе.

– За красавчика Алана! – задорно выкрикнула Мая и тут же получила полный негодования взгляд отца.

«Черт! А ведь приятно!» – подумала Виктория, поднимая кубок.

Разошлись, лишь когда Зира начала засыпать на плече у Алана. Он подхватил ее на руки и отнес в спальню, нежно поцеловав на прощание и оставив на попечение амазонкам, а сам прошел в кабинет, где его ждали друзья.

– Оська, позови наших милых дам и Леонардо, – приняв от Рэя кубок с вином, распорядился Алан, садясь к огню.

Служанка помогла ему переобуться в меховые «чуни» и, спросив, не желает ли хозяин еще чего-либо, тихо удалилась.

– Как же хорошо! Не люблю я эти торжественные ужины, – пожаловался герцог Рэю.

– Строго у вас здесь, – кивнул капитан. – Да что поделать, терпите, кир Алан.

– Терплю. Но так хочется все бросить да уйти морем домой. В Кровь.

– Я тоже скучаю по нашим горам, – медленно произнес Иверт. – Время снега и холодов – печальная пора. Когда мне становится тоскливо, я поднимаюсь на дозорную башню и пою луне песню одинокого тау. И только черное небо, белая пустошь и холодный ветер подпевают мне.

Дарен, приоткрыв рот, слушал горца, Берт прикусывал губу, чтобы не улыбаться, остальные смотрели на Иверта удивленно и недоверчиво. Все молчали, и в повисшей тишине звонкий хлопок прозвучал как выстрел.

– А я всю крепость перевернул в поисках одичавшего животного! Думал, из зверинца кира Маргана сбежал какой загрыз да воет ночами, да так жалобно и с таким надрывом, что хотелось пристрелить зверя, чтоб не мучился!

Иверт покосился на барона Семуха и хрюкнул, но затем не удержался и громко рассмеялся.

– Очень смешно было наблюдать за твоими людьми, когда они вилами протыкали сугробы в поисках зверя, – с хохотом сообщил он.

Барон только головой досадливо покачал.