Эндора - Лариса Петровичева Страница 14

Голос оборвался, и динамик излился шипящими помехами. Чужая рука вытянула бесполезный уже телефон из ладони Эльдара, и голос, который никогда, ни при каких обстоятельствах не мог бы принадлежать Кате, с обманчивой нежностью произнес:

— Бежать не надо.

Эльдар выдохнул. Обернулся.

Эндора парила в воздухе, широко раскинув руки. Вздыбленные волосы окружали голову огненным венцом, в темных провалах на месте глаз пылали ледяные огни, тело оплетали десятки суставчатых молний. Она была невыразимо, смертельно прекрасна — как бывает прекрасен шторм, несущий неотвратимую гибель. Эльдар смотрел и не мог ни закрыть глаза, ни отвести взгляда. Существо, заменившее несчастную Катю, было олицетворением невиданной мощи, идущей из темных глубин веков, когда жрицы-эндоры призывали мертвецов, стоя на залитых жертвенной кровью ступенях храмов, а потом спускались в мрачное царство Аида, чтобы увенчать себя коронами из золотых асфоделей и швырнуть к черному трону владыки вырванные сердца тех, кто откликнулся на их призыв.

— Бежать не надо, — пророкотал голос: так грохочет гром, ворочаясь в центре грозовой тучи. — От смерти не убежишь.

Жест эндоры был небрежным и изящным — но Эльдара отшвырнуло в стену с такой силой, что на несколько мгновений он потерял сознание и не видел, как эндора с величавой медлительностью опустилась на пол и подошла к нему.

— Тот, кто носит печать смерти, — с неожиданной нежностью промолвила она, со спокойной легкостью переворачивая Эльдара на спину, — уже не должен спасаться от нее.

Камень меречи пульсировал в груди так, словно хотел вырваться и удрать неведомо куда. Эльдар сдавленно зашипел от боли, кромсавшей его на куски; падая от удара эндоры, он раскроил кожу на голове об угол картины, и теперь кровь заливала глаза, не позволяя увидеть комнату. Эндора медленно и осторожно опустилась на него, провела холодными ладонями по шрамам на груди, и Эльдар готов был поклясться, что в ее неторопливых движениях была пусть извращенная и мучительная, но ласка.

— Не бойся, — ворчание грома стало далеким и мягким, и тогда Эльдар зажмурился и отдал приказ на полное перевоплощение. Он хотел было попросить у Кати прощения напоследок, но не успел. Человеческое тело отбросило в сторону, как ненужный фантик — голодная меречь вырвалась на свободу и молниеносно стиснула эндору в смертоносных объятиях.

Повелительница мертвых взревела от неожиданности и боли — все-таки она была человеческим существом и никогда не смогла бы сражаться с меречью на равных. Обхватившие ее тяжелые кольца драконова туловища затягивались все туже, раззявленные пасти клацали изломанными зубами в каких-то миллиметрах от вопящего от ужаса лица. Хвост, оплетавший бедра и ноги, раздулся от напряжения, послышался отвратительный хруст костей, и эндора взвизгнула и обмякла, окончательно лишившись способности к сопротивлению. Когда угасли последние молнии, и квартиру залила тишина, меречь осторожно и медленно ослабила хватку.

Теперь эндора не представляла опасности. Меречь деловито обнюхала ее и вальяжно отправилась туда, где лежало тело Эльдара. Боднув одной из голов человека, не подававшего признаков жизни, меречь свернулась рядом с ним в подобие клубка и растворилась в воздухе. Короткая битва чудовищ завершилась окончательно.

Вскоре Эльдар зашевелился и сделал попытку подняться. Со второго раза у него это получилось, и Эльдар, стараясь не смотреть в сторону девичьего тела, лежащего на ковре, заковылял в ванную — смыть кровь, быстро подлатать рану на голове подходящим заклинанием и поправить качающийся зуб. Он не знал, что помогло ему больше, ледяная вода или заговоры на древнем языке магов, но в разгромленную комнату Эльдар вернулся спокойным ровным шагом. Силы почти вернулись к нему, хотя он прекрасно знал, что за такое быстрое перевоплощение ему еще предстоит расплатиться несколькими днями тошноты и головной боли.

Изломанная эндора по-прежнему лежала у кровати, там, где ее бросила меречь. Эльдар опустился на колени рядом, перевернул оказавшееся неожиданно тяжелым тело и угрюмо убедился в том, что преображение Кати состоялось. Пусть перед ним сейчас лежала самая обычная девушка, у которой, по всей видимости, были сломаны несколько ребер и вывихнута правая нога — Эльдар совершенно отчетливо видел темные нити силы, принадлежащие повелительнице мертвых и вплетенные в ауру Кати.

Он вздохнул, осторожно поднял девушку и перенес на кровать. Катя застонала, но в себя не пришла. Висевшая плетью левая рука дрогнула и снова обмякла. Глаза нервно двигались под сомкнутыми веками, словно девушка видела страшный сон и никак не могла проснуться. Эльдар почувствовал, как от горького сочувствия сдавливает сердце, и негромко принялся читать исцеляющий наговор. Пусть Катя не оправится до конца вот так сразу, но, во всяком случае, кости он ей срастит. В ее ситуации это намного лучше, чем ничего.

Он бормотал над лежащей около часа и, когда слова на древнем языке магов иссякли, не ощутил ничего, кроме страшной усталости. Катя вздохнула, протянула дрожащую руку и нашарила его ладонь. Пальцы девушки были теплыми и живыми — сейчас ничто не говорило о том, что совсем недавно их наполняло смертоносным ледяным пламенем.

— Эльдар, — едва слышно позвала Катя. И голос ее теперь был обычным, девичьим, живым, пусть и исполненным невероятного по глубине страдания. — Эльдар, ты где…

— Я тут, — ответил он и сжал ее пальцы. Катя вцепилась в его руку — так ребенок, испугавшийся темноты, хватается за взрослого.

— Мне страшно, — жалобно сказала она. Глаза все так же метались за веками: Эльдар сделал для нее все, что было в его силах, но мучительный сон не прерывался.

— Я с тобой, — промолвил он. Катя не откликнулась, но ее ладонь дрогнула и чуть разжалась. — Я здесь, — добавил Эльдар, и Катя глубоко вздохнула и открыла глаза.

Некоторое время она озиралась по сторонам, словно никак не могла понять, где находится и как сюда попала. Потом Катя попробовала сесть и сдавленно застонала, прижав руку к животу. Эльдар подумал, что должно быть, слишком сильно душил ее в облике меречи и испытал мгновенный укол сожаления.

— Что ж так больно-то, — промолвила Катя, и ее лицо исказила гримаса страдания. Эльдар усмехнулся.

— Уж поверь, могло бы быть хуже. Намного хуже.

Катя понимающе кивнула.

— Я заболела? — спросила она, глядя на Эльдара с такой умоляющей надеждой, что он не выдержал и отвел взгляд. — Что случилось?

— Что ты помнишь? — ответил он вопросом на вопрос. Катя подняла руку к виску, сморщилась от боли.

— Вроде я пришла в клуб… в «Picasso». А потом… — она помолчала, вспоминая, и закончила: — Потом ничего не помню. Темно и очень холодно… А как я к тебе попала-то?

То есть превращение слегка подчистило ее память, с долей облегчения подумал Эльдар. Ну и слава богу. Смерть бывшего от твоей руки — не самое приятное воспоминание на свете.

— Что именно ты чувствуешь? — спросил Эльдар. Он все еще избегал смотреть Кате в лицо — воспоминание о том, кем она совсем недавно, заставляло Эльдара ежиться. Катя пожала плечами.