Королевская кровь. Стальные небеса - Ирина Котова Страница 131

Пчелы людей не трогали почти никогда. Но паломники, собравшиеся под высокими сводами храма, укладываясь на сон прямо под статуями шести богов, темными вечерами рассказывали друг другу легенды – о случаях, после которых даже последние отморозки не отваживались соваться в Пчелиную долину с недобрыми намерениями.

Так несколько веков назад пришла к берегу долины целая пиратская армада – позарившись на золото, которым щедро был украшен храм. Монахи отдавать богатство отказались, и тогда по храму стали стрелять из пушек.

После первого же выстрела рой из миллионов пчел потек в сторону пяти пиратских кораблей, поднял их в воздух и сбросил с высоты на окрестные холмы. Остатки кораблей быстро поглотили джунгли, но местные смуглые и чернявые жители до сих пор водят паломников и туристов показывать гигантские якоря, торчащие из холмов и полностью залепленные сотами, – словно нарочно сохраненные в назидание потомкам.

Не только пчелы были хранителями долины. Рассказывали и о безумном тидусском князе, который давным-давно требовал у служителей вымолить ему бессмертие и дать в услужение огненных и воздушных духов, чтобы возили его колесницу. Когда же приказы не помогли, он пришел к долине с войском, которое подожгло джунгли и поля, чтобы изгнать пчел, и сам лично, управляя легкой колесницей, стрелял из лука пылающими стрелами.

Но не успело заволочь поле черным дымом, как вылетело из воды множество прозрачных чаек – водяных духов, вернглассов, – и обрушилось на занимающийся огонь. А перед князем соткались из огня пламенные жеребцы, из воздуха – серебристые змеи, подхватили его колесницу и унесли в небо. Так исполнилось желание безумца – получил он и духов в упряжь, и бессмертие в назидательных легендах.

Недаром долину называли также Долиной Тысячи Духов. Их тут роилось великое множество.

Выходили из моря тер-сели, чтобы поваляться на ступенях храма; вились вокруг очагов, в которых готовилась пища для страждущих, огненные искрянки, грелись на солнце мерцающие угольками саламандры, облепив медовые стены. Поднимались из холмов иногда земные духи, старые, большие, часто принимающие облик каменных слонов, хотя и медвежьим обликом не брезговали; порхали в воздухе анодари и струились в траве змейки-овиентис, сверкали фиолетовым огромные паутинки паучков-равновесников, идолы для которых ставились прямо посреди полей и тоже были облюбованы пчелами не хуже ульев. А уж сомнарисов, духов стихии Смерти, прячущихся днем в сырых огромных подвалах храма и тенистых лощинах холмов, здесь обитало видимо-невидимо.

Встречались тут и редчайшие анхель, чистая благодать Триединого, единственные духи, несущие в себе силу всех шести богов и живительное дыхание Творца, встреча с которыми являлась благословением на всю жизнь. Их видели редко – раз или два в год, но это было куда чаще, чем в любом другом месте двух обитаемых материков, поэтому к храму постоянно шла масса паломников.

Шли сюда и по другой причине. По той, по которой долина называлась не только Долиной Тысячи Духов, Пчелиной, но и Вороньей.

В сезон Черного к храму сотнями начинали слетаться вороны. Они молча облепляли стены и башни храма так, что он из золотистого становился черным, вышагивали по лугам, мирно сосуществуя и с духами, и с пчелами, выедали всех окрестных мышей-полевок и в последний день сезона так же молча улетали.

В это же время к храму начинали прибывать хилые да болящие. Кто-то приходил сам, кого-то приносили. И в самые короткие дни года, когда по всей Туре звучали славословия в честь Черного Жреца, медовые стены храма начинали наливаться зеленоватым сиянием, а из-под земли ночами поднималось зеленоватое свечение. Именно тогда здесь случались чудесные исцеления: вставали парализованные, восстанавливались иссушенные конечности, уходили болезни, неподвластные виталистам. Пусть единичные, но чудеса привлекали людей.

Чуть больше недели назад паломники увидели еще одно чудо – белого дракона, который принес на своей спине настоятеля обители Триединого из далеких Песков. Понесся по окрестным деревням слух быстрее ветра – что в долине давным-давно похоронен был Корвин Геттенхольд, первый король Блакории и воплощение Черного Жреца, – и потекли к храму местные жители, чтобы принять участие в служении забытому богу.

Вот и сейчас, как только часы показали полдень, над цветущими лугами пронесся пронзительный, гулкий звон гонга. Запели перед статуей Черного служители, низко, мелодично, ритмично, и звуки песнопений, усиленные храмом-колоколом, волнами покатились к морю, к джунглям, полетели ввысь.

Добрались они и до небесных чертогов богов, расположенных в иных, невидимых человеку сферах. Коснулись ледяного куба, в котором редко, болезненно пульсировал крохотный клочок тьмы – все, что осталось от сердца изгнанного бога.

И забилось сильнее сердце, и даже увеличилось чуть. Усилилось течение темной стихии – и где-то на Туре остановилось поднятие кладбища, где-то затормозилось распространение болезни, где-то слабый младенец, находящийся на грани жизни и смерти, не ушел в небытие, а старуха, долго и тяжело болеющая, наоборот, получила быструю и милосердную смерть.

Укрепились стихии над крошечными сферами, ждущими своего часа на западе Йеллоувиня и в Тафии, расположенной в Песках, отсрочили открытие межмировых врат. Ненадолго, но отсрочили.

А далеко в другом мире спящий в сердце обреченного мага Жрец получил еще каплю силы. Каплю на чашу весов, определяющих, останется ли Тура целой или будет разрушена.

Февраль 2019 года – Февраль 2020 года.