Со смертью заодно - Альтс Геймер Страница 13

– Бубен!!! Где ваш бубен?!

Здесь я вынужден сделать небольшое отступление. Все наши хозяйства, как правило, находятся на приличном удалении от центрального имения, во глубине болот и кольце топей. Как все происходит. Геологоразведочные партии Розика (пять штук специально обученных драконьих стрекоз с саблезубыми клыками и зеркальными фасеточными буркалами) непрерывно курсируют по разным неведомым далям, вынюхивают, высматривают. Обнаружив средь бескрайних трясин очередной сухой островок, они садятся на твердь, хватают несколько камней или отдирают кусок жижистой почвы и тащат свои трофеи на анализ алхимикам. Те внимательно исследуют принесенные летучими следопытами образцы породы. Ага, здесь мы будет строить серные карьеры. А тут так и просятся медные копи! И торфоразработки!

Дальше Розик дает отмашку, и бригады гноллов – проходчиков начинают мостить гати, валить в стоялую воду песок и щебень, продвигаясь километр за километром к облюбованному учеными пятачку сухой земли. После окончания насыпных работ прообраз будущей транспортной артерии трамбуют силами коровьих табунов. Ну, иногда прогонят туда – сюда батальон ящеров – воинов. Заканчивает испытания будущей дороги живой асфальтовый каток – Прокофьевна собственной многотонной персоной. Несколько пробных рейсов взад – вперед, и приемка дороги самим Розиком, непременно в компании дрожащего, как осиновый лист, прораба партии проходчиков. Нередко, вследствие многочисленных претензий к качеству покрытия, горе – бригадир оставался навечно пускать пузыри подле своего объекта, упокоенный сероводородными сказками болотных гейзеров. Если же Розика все частично удовлетворяло (чтобы полностью устраивало – этого на нашей памяти не было ни разу), вслед за нами во глубину трясин бросались отважные гноллы – строители. Рубились бараки рабочих и избы надсмотрщиков, ставились производственные цеха странной архитектуры, вязались защитные изгороди и будки мародеров– охранников. Под конец, на самом сухом и продуваемом от мошкары месте возводился аккуратный комфортабельный гостевой домик для начальства. Еще месяц перевозок, наладки и – готов новый цех, пошла продукция.

Но одна нескладуха все же оставалась. Та, с которой все и начиналось. Дорога. Однополосное движение. Делать двухколейку – долго, затратно, к тому же это не решение проблемы. На службе имеется немало зверюг, которые, двигаясь навстречу друг другу по разным полосам, с превеликим удовольствием взаимно вцепятся в глотки. Чего стоят одни только василиски с их гиперфункцией территориальности! Прокофьевна тоже запросто кого угодно схавает, только давай. Поэтому Розик, истый хозяйственник – передвижник, нашел оригинальное решение – площадки обгона. Через каждый километр сбоку от утоптанного полотна подсыпали гравием участок, достаточный, чтобы на него загнать сразу несколько телег. При движении каравана полагалось обязательно высылать вперед одного работягу с огромным бубном в руках. Бедолага изо всей мочи колотил в свой бренчащий музыкальный инструмент, предупреждая встречный транспорт о движении своего обоза. Вся процессия от этого походила на выездную сессию ансамбля шаманов. Почему в этот раз навстречу нам никого не попалось, сказать затрудняюсь. Может, скомороха – авангардиста сожрала проходная стая мангровых криптид? Или еще кто польстился на свежатинку? Тут это случается с легкостью и аппетитом.

А на дороге всеобщая канитель только набирала силу. Ни у нас, ни у них задний ход конструкцией не предусмотрен. Уперлись друг в друга, как две футбольные фанатские группировки, и ни с места. Вокруг – красота. Тина, кувшинки, сплошные заросли телореза, пузыри на зеленой воде. Воняет невообразимо. Словно на поверхность болот всплыла сразу тысяча дохлых рыб. Сгустились тучи, потихоньку начал накрапывать мелкий дождик. Природа минуту – другую подумала и шарахнула по всему этому безобразию полноценным ливнем. Потом еще добавила к нему для колорита редкие ледяные градины. Струи небесной воды понемногу охладили паровую машину негодования Розика. К тому моменту жертвами буйного темперамента владельца имения стали пара подручных возчиков и даже один ящер – стрелок, не вовремя подвернувшийся под руку. Прокофьевна стояла на своем месте и злобно пыхтела, демонстрируя полное согласие с действиями работодателя.

Наконец решение было с муками исторгнуто из души владельца предприятия. Наше резное открытое ландо со сложенной крышей из бежевой замши загнали в грязевую ванну. Прокофьевна стояла по бабки в прохладной мути и наслаждалась. Позади тихонько тонула телега охраны. Обоз медленно тронулся навстречу. Но сегодня был не день Розика. Только первая подвода миновала нашу мокрую, облепленную жижой, и от того скорбную делегацию, как на ней с треском сломалась задняя ось и поклажа просела на дорогу. Неудивительно, аркейский мрамор тем и отличается от обычного, что может накапливать воду. От того он так высоко ценится в засушливой Цитадели. Купцы – хобогоблины выбирают его запасы у Розика подчистую. Платят щедро. Их подручные оргы споро грузят на широченные, влекомые тягловыми циклопами, возы шлифованные бирюзовые плиты, и поминай как звали. Спрашивается, куда смотрел наш василиск – предсказатель? Нет, теперь не сносить хвостатому гидрометцентру гребнистой головы.

А караван стал наглухо. Возницы засуетились, скидывая мрамор прямо на дорогу, чтобы спасти остальные телеги. Коровы неуютно чувствовали себя в близости от Прокофьевны и обменивались истошным испуганным мычанием. Я потихоньку многозначительно наклонил свою голову к крайней, мои ноздри впустили внутрь заманчивый запах ее глянцевой шкуры. Очень питательно. Я невольно облизнулся. Корова, панически следившая за каждым моим жестом, увидев вблизи от себя широкий фиолетовый язык гидры, изо всех сил рванулась с места, запуталась в сбруе и оборвала одну постромку. Ее напарница не устояла на ногах от внезапного толчка и кувыркнулась в болото, нам под самое брюхо. Туда же за ней медленно и печально опрокинулась вторая подвода с драгоценным мрамором. Прокофьевне даже пришлось немного посторониться, чтобы не отдавило лапку. Что тут началось! Паника, кутерьма и полный коллапс. Среди этого бурного моря всеобщей энтропии одиноко стояла неприступная скала имени Розика и сумрачно взирала на происходящий беспредел. Под шумок Альфия созорничала и одним движением лихо откусила барахтавшейся в воде корове ее скудоумную голову. Вверх ударил карминовый фонтан. Розик выразительно плюнул себе под ноги, не обращая внимания на грязюку по пояс, залез в свое ландо, решительно спихнул в болото возничего с облучка и взмахнул отобранным у слуги бичом. Мы потянули упряжь и бричка с чавканьем вырвалась из липких объятий. Позади остался обоз, телега со стрелками и все проблемы. А Прокофьевна устремилась в посыпанное мелкой крошкой гравия светлое будущее за ближайшим поворотом.