Звезда моей любви - Татьяна Устименко Страница 13

Не знаю, в каких единицах принято измерять дальность полета, но если перевести в шаги покрытое мною расстояние, то вряд ли я смогла бы на равных посоревноваться с какой-нибудь быстрокрылой птицей. Боюсь, на роль моего единственного крылатого соперника подошла бы лишь неповоротливая курица-наседка, не способная взлететь выше привычного насеста. Но, к счастью, нам хватило и столь скромного достижения, ибо благодаря ему мы умудрились кое-как преодолеть границу зыбучей ловушки и, вырвавшись на свободу, шумно плюхнуться на песок.

Ловя воздух широко раскрытым ртом, я тяжело переводила дух, мысленно поймав себя на том, что с моего лица не сходит счастливая, идиотская, хоть и весьма смахивающая на гримасу боли, улыбка. Самый сильный наркотик в мире – это добрые дела! Едва начав их совершать, ты тут же понимаешь, насколько невероятный кайф они доставляют именно тебе, творцу, и поэтому втягиваешься с первого раза. Кто еще не испытал этого захватывающего чувства, советую попробовать лично, и тогда вы сами убедитесь в правдивости моих слов.

В очередной раз погрузившись в пространные псевдофилософские размышления, я сначала не обратила внимания на деликатные, но весьма осязаемые тычки, исходящие откуда-то снизу и нацеленные точнехонько в грудь. Такое ощущение, будто некто ловкий назойливо стремится выбраться из-под меня, пустив в ход острые кулачки и коленки. Я недоуменно нахмурила брови, вслушиваясь в сигналы своего натруженного тела. У меня болело все: спина, ноги, плечи, крылья. А еще жутко саднили кем-то исцарапанные пальцы… Пальцы! Как же я посмела о ней забыть?! Я потрясенно охнула и поспешно перекатилась набок, освобождая недавно спасенную, а теперь бестактно придавленную моим телом эльфийку.

– Привет! – Девушка облегченно выдохнула, села и первым делом схватилась за свой необычный музыкальный инструмент, очевидно, представляющий для нее немалую ценность. – Меня зовут Лорейна, а это, – она любовно погладила струны, – мелодика!

– Йохана! – представилась я. – Мы рады тебе и… – я улыбнулась, – твоей мелодике!

– Ого! – ахнула эльфийка. – Так ты и есть Неугасимая Звезда Блентайра?

– Я и сама постепенно начинаю в это верить, – смущенно кашлянула я. – Но мне все равно больше нравится простое имя Йона.

– А стоило ли так изощренно издеваться над Йоной, нагружая ее, кроме себя, еще и этой вычурной бандурой? – язвительно заметила подошедшая к нам Ребекка, помогая мне надеть камзол и небрежно указывая пальцем на изукрашенную перламутром и обвешенную шелковыми лентами мелодику. – И чего, спрашивается, ты с ней так носишься, словно с писаной торбой?

Я устало свернула свои онемелые крылья и вновь спрятала их под одеждой, замаскировав удобной пелеринкой.

– Она красивая! – звонко вскрикнула Лорейна, торопливо задвигая инструмент себе за спину с таким испуганным видом, словно лайил намеревалась разнести его в щепки. – А еще в ней живет моя душа!

– «Красивая», – хмуро проворчала воительница, начисто проигнорировав вторую фразу девушки. – Ишь ты, уси-пуси, нежности какие телячьи, чтоб их мантикора три раза переварила! Да ты хоть знаешь, куколка, почему мы все так гоняемся за красотой? Потому что окружающая нас реальность уродлива до безобразия!

– А вот и нет! – упрямо заявила названная «куколкой» эльфийка. – Ты просто не умеешь находить красоту в повседневности. А между тем она есть, ибо присутствует в нашей жизни в виде песен, улыбок, любви…

Я одобрительно хмыкнула, в глубине души соглашаясь с Лорейной, которая, безусловно, была весьма романтичной и утонченной личностью. Но разве прекрасные эльфы и не должны быть именно такими, как она, – похожими на экзотические цветы, на звезды в небесах?

– Пе-е-есен? – насмешливо протянула Ребекка, а затем картинно сплюнула себе под ноги и растерла сапогом несколько капель слюны, мгновенно впитавшихся в желтый песок. – Ну, если больше ничего путного делать не умеешь, то тогда да, тебе остается лишь одно – петь!

Лорейна побледнела, что стало заметно даже сквозь слой бронзового загара, покрывающего ее нежные щеки.

– Эльфы… – продолжала напыщенно разглагольствовать язва-лайил, демонстрируя утрированное презрение к яркой красоте и хрупкой беззащитности спасенной мною девушки. – Так вот, значит, какие вы на самом деле, – изнеженные лентяи, способные лишь бродить по пляжу, тренькать на гуслях и песенки распевать. Немудрено, что вы проиграли войну с людьми и сбежали из Блентайра. А я-то надеялась встретить тут отменных бойцов и истинных героев… Тьфу на вас, вырожденцы! – Она глумливо расхохоталась. – Ну и что ты мне теперь сделаешь, куколка? А? – Последняя реплика предназначалась Лорейне, которая по-прежнему сидела на песке, возмущенно поджав свои накрашенные губки.

– Я не собираюсь с тобой ругаться, – воспитанно ответила девушка.

– Копишь силы для реальной драки? – поддела ее неугомонная Ребекка. – Ну-ну…

– Нет, – вдруг открыто улыбнулась Лорейна, – я придумала нечто другое, более действенное!

Ребекка недоуменно изогнула бровь, не понимая намека девушки и не веря в ее возможности. И в самом деле, глядя на красавицу Лорейну, было трудно поверить, что она способна причинить нам хоть какой-нибудь вред или хотя бы просто защитить саму себя. Следует признать, эльфийка действительно производила впечатление эфемерного и сказочного существа, в полной мере соответствуя данному ей прозвищу «куколка». Рубашка Лорейны выглядела чересчур короткой даже для нашего Лаганахара, славящегося своими изысканными нарядами. Верхняя часть наряда открывала на всеобщее обозрение загорелый плоский живот девушки и крупную жемчужину, непонятно каким способом закрепленную во впадинке пупка. Юбка же, наоборот, была длинная и состояла из многочисленных слоев полупрозрачной ткани. Дополняли это оригинальное одеяние легкие сандалии, удерживающиеся на ногах при помощи шнурков, обвивающих лодыжки почти до самых коленей.

Но Лорейна не торопилась удовлетворить любопытство Ребекки. Вместо этого она плавно тронула струны мелодики, извлекая из них журчащую, словно ручеек на камнях, музыку, и запела тонким, но удивительно благозвучным голоском:

За что лишили нас свободы,

Пустили крылья под ножи?

Кто нам послал забвенья годы?

Судьба, скажи, сейчас скажи…

Какая странная безделка —

Придуманный богами рок!

Но море нынче стало мелко,

А небо – будто потолок…

Трава от боли страшной стонет,

Ведь наша поступь тяжела,

Рожденный плавать – камнем тонет,

И не звучат, как стих, слова…

Я жду чего-то. Может, вьюги?

Я жду кого-то. Вдруг – тебя?

Подводят крылья из дерюги,

Сжигают реки из огня…

За что лишили нас свободы,

Взамен оставив миражи?

Кто записал нас всех в уроды?

Судьба, скажи, сейчас скажи…