Создатели - Эдуард Катлас Страница 13

Сколько ему придется терпеть это раздражающее безумие цветов? Час? Доза оказалась слишком уж велика, может и больше. Может и всю ночь. Отпустит лишь под утро, такое тоже бывало. Главное, чтобы отпустило. Надежда только на качество товара.

И что, так все это время и видеть цветные пятна? Скучно. Банально и невесело.

Павел покачал головой, и пятна начала плавать в ускоренном темпе, взболтанные этим движением. Они пестрели с такой силой, что Павел, сколько ни пытался, не мог разглядеть свою комнату, не мог разглядеть вообще ничего, кроме этих пятен. Тогда он прикрыл глаза.

Свистопляска цвета чуть унялась, хоть и несильно. Пятна проникали даже сквозь веки, дотягивались прямо до мозга, и отнюдь не желали отставать.

«Но это же всего лишь глюки, – подумал Павел, – с ними наверняка можно справиться».

И Павел представил себе вместо кучи цветных кругов, полос и обрывков комнату у себя дома, абсолютно серую, блеклую. Открыл глаза. Так значительно лучше.

Он, наконец, увидел комнату, правда, почему-то она стала совсем серой, с такой характерной синевой, словно в фильмах. Этот цвет совершенно не подходил для его жилища, но ему он нравился сейчас значительно больше, чем чехарда глюка.

Павел поднялся с кровати. Выходить из комнаты сейчас не стоило – можно ненароком нарваться на кого-нибудь из прислуги, а это было чревато докладом отцу. Честно говоря, Павел удивился, насколько трезво он мыслил. Эта партия товара просто шикарна. Надо будет прикупить именно из нее еще, прикупить и припрятать, потому что далеко не всегда можно найти такое качество, независимо от цены.

Павел крутанулся, и комната, как раньше пятна, поплыла. Но теперь его это не страшило – однообразный серый цвет совершенно не мешал ему, не раздражал. А то, что предметы слегка двигались, когда он пытался сфокусировать на них свой взгляд – так в этом он не находил ничего страшного. В конце концов, для того он и принял, чтобы слегка повеселиться.

Тогда Павел решил почитать. Сложно было обосновать такое странное решение, но почему нет. Это должно быть весело – читать под кайфом. Некоторые, говорят, даже готовятся к экзаменам в таком состоянии – и ничего, сдают.

Он открыл первую попавшуюся книгу и задумался. Казалось, что страница заполнена текстом, но как только он пытался сфокусировать свой взгляд на словах, на буквах, так все сразу расплывалось. Павел захлопнул книгу и посмотрел на обложку. «Лев Толстой». «Война и мир».

Чего, собственно, он схватил именно эту книгу, он так и не понял. Хотя, книг у него в комнате вообще было не особенно много. Мало, прямо скажем. Только несколько ультрамодных современных авторов в мягких обложках, да остатки от школьного чтения. Те, что он не успел выкинуть.

Ну ладно, Толстой так Толстой. Он там даже какой-то отрывок учил, ближе к середине, во второй части… или книге… Все-таки, хороший товар, но сосредоточиться крайне сложно.

Павел вновь открыл книгу, где-то на той самой середине – и (как удачно!) попал ровно на тот отрывок, который не так давно ему пришлось зубрить. И как-то и буквы сразу стали расплываться меньше, словно поняв, что это бесперспективно.

«На краю дороги стоял дуб. Кажется, он был раз в десять старше берез, из которых состоял остальной лес. Это был огромный дуб, в два обхвата и с обломанными, давным-давно, суками и корой, заросшей болячками…»

Павел сморгнул. Закрыл книгу и вновь посмотрел на обложку. Да, именно по ней он и зубрил. Потому она сразу и открылась на том месте, на котором только и открывалась раньше. Конечно же, он не был столь глуп, чтобы читать ее всю. Зачем, когда достаточно качнуть реферат из сети, вызубрить один отрывок, ну и, если уж совсем прижмет, прочитать дайджест – краткое содержание книги. Даже комиксы есть. Хотя по этой книге и комиксы были скучные донельзя.

Но что-то не то. «Кажется, он был раз в десять старше берез» или «кажется, он был в десять раз старше берез…»? Он не помнил. Нет, наверное, все-таки второй вариант.

Павел снова открыл книгу на том месте, где заложил палец: «Кажется, он был в десять раз старше берез…». Но он только что прочитал другое? Теперь правильно? Нет, опять не то.

И почему «кажется»? Предложение начиналось с «вероятно». Теперь он вспомнил, он еще ошибся, когда декламировал отрывок перед классом и учитель его поправил. Или наоборот? Или от тогда сказал «вероятно», а учитель поправил на «кажется»? И что там потом говорил Андрей?

Белиберда. Он отшвырнул книгу в сторону. Похоже, накрыло его так капитально, что читать бесполезно. Да и, собственно, не Толстого же читать.

Пока он забавлялся чтением, комната приобрела окраску, больше похожую на естественную. «Наверное, начало отпускать», – подумал Павел и взялся за пульт. Сначала он сделал потише звук, вообще его выключил. Все-таки время сейчас уже недетское, а после экспериментов с книгой он абсолютно разуверился в правильности своего восприятия действительности. Не хотелось, чтобы телевизор орал что есть мочи, а ему казалось, что царит тишина.

Но только все каналы пустовали. Серая рябь везде. Иногда, когда он переключал на новый канал, ему казалось, как что-то появляется на экране, идет передача, но стоило приглядеться, и тут же обнаруживалось, что это ему только мерещится – последствие приема наркотиков, а на самом же деле – лишь мелкие серые полоски на сером фоне. Наверное, придется все-таки выйти.

Сна было ни в одном глазу, а сидеть в комнате, где абсолютно нечем заняться, он не собирался. Если пройти аккуратно, то можно добраться до гаража, взять тачку и рвануть куда-нибудь, где побольше народу. Единственное, что его забавляло и вдохновляло всегда, – это общение с людьми. Манипуляция, взятие их под контроль, так, что они сами того не замечают. Хоп – и мужчины готовы драться по твоему приказу, а женщины ложиться в постель по твоей «просьбе».

Конечно, мастерства он в этом еще не достиг, но это было даже хорошо. Когда есть к чему стремиться, то занятие не может наскучить.

Он почти не смотрел по сторонам, когда шел по дому. Скорее, прислушивался, стараясь не нарваться на кого-нибудь ненужного. Лишь когда за ним закрылась дверь в гараж, Павел задумался, почему во всем доме темно и не горят, как обычно, ночники. Мать всегда заставляла прислугу оставлять ночники в коридорах, чтобы ей не было страшно.

Павел попытался вспомнить, горели ли они сейчас, и не смог. Но возвращаться и проверять он точно не собирался.

Вместо этого он подошел к своей простенькой «тт»-шке, и открыл дверь с водительской стороны. Давно просил отца купить ему новую, но тот все только качал головой. Неважно. Зато у этой было триста сорок лошадей, что с лихвой компенсировало то, что модель слегка вышла из моды.

Сел. Машина не заводилась. Он попробовал снова, ему даже почудился звук стартера, пытающегося разбудить двигатель, всех тех три с лишним сотни усредненных коней, но это было бесполезно.

Павел вышел из машины обратно, не сумев сдержаться, с грохотом захлопнул дверь и посмотрел вокруг. Отец что, сломал машину, чтобы он не уехал куда ночью? Да отцу всегда было на это наплевать. Она сломалась сама? Но все было нормально только сегодня днем. Ничто не предвещало поломки. Черте что. Павел вышел из гаража, но не в дом, а на улицу.