Легенды ночных стражей 2: Осада - Кэтрин Ласки Страница 13

Лежащий внизу пейзаж мало-помалу ощетинивался каменными вершинами и пиками.

— В жизни не видел более уродливого места, — пробормотал Мартин, родившийся в густых зеленых лесах Серебристой Мглы.

На его родине росли укутанные плющом исполинские деревья и тысячи видов мягкого мха, океаны папоротников колыхались под ветром, и бесчисленные ручьи с тихим пением бежали через столетние дубравы. Так прекрасны были леса Серебристой Мглы, что совы говорили, будто очутившись там, можно при жизни увидеть совиный рай — Глаумору.

Если так, то Сант-Эголиус был похож на Хагсмир, совиный ад.

Сорен впился глазами в землю, выискивая вход — Филиновы ворота. Насколько он знал, тот представлял собой огромный валун, угрожающе нависший над скалой с вышедшей на поверхность породой. Считалось, что этот валун очертаниями напоминает виргинийского филина.

— Готовы? — спросил он своих друзей.

Все молча кивнули. Потом дружно взмыли вверх и уселись возле входа на камень. В тот же миг две ушастые совы сорвались с высоких вершин, представлявших собой «рога» каменного филина, и поднялись в блеклое зимнее небо.

— Они летят сюда, — еле слышно пробормотала Гильфи. Она знала, что охранники не могут быть Джаттом с Джуттом, которые погибли год назад, пытаясь убить Копушу. Это были другие ушастые совы, поскольку в Сант-Эголиусе почему-то предпочитали назначать сторожей именно этой совиной породы.

Стражники снизились, разделились и пошли в обхват справа и слева от шеренги незваных гостей.

— Вы находитесь в зоне, закрытой для полетов. Это территория Сант-Эголиуса. Отныне вы будете передвигаться в нашем сопровождении. Под страхом сурового наказания вам запрещено нарушать строй. Сейчас мы проводим вас в пещеру дознания, — монотонно отбарабанила первая сова.

— Слушаемся, — ответил Мартин, которого друзья назначили в переговорщики.

Сорен отлично понимал, что в них с Гильфи почти невозможно узнать бывших маленьких пленников, но на всякий случай решил держаться в стороне. Мало ли, вдруг кто-нибудь из здешних надзирателей запомнил их по голосу или характерному выражению глаз? Лучше не привлекать к себе лишнего внимания.

— Повернуть на… это… ну… короче — сюда, — скомандовала вторая ушастая сова.

«Глаукс Премудрый, да они правое крыло от левого не отличают! — ахнул про себя Сорен, едва сдержавшись, чтобы не рассмеяться. Только теперь он понял, как многому научился за время пребывания на Великом Древе. — Похоже, мозги послужат нам здесь гораздо вернее, чем мускулы!» — радостно подумал он, заметно успокаиваясь.

Минуту спустя они уже спускались в кромешную тьму глубокой трещины. Все ниже, ниже и ниже, пока не достигли твердой земли, откуда была видна лишь узкая полоска неба.

Много плохого можно было рассказать о Сант-Эголиусе, но что может быть хуже клочка неба, едва различимого со дна каменных провалов, трещин и пещер? Хотя здесь и такое небо было редкостью. Во всем огромном каньоне небо можно было увидеть лишь в нескольких местах, в том числе в сычарниках-глауцидиумах и в камере лунного очищения, где проводились кошмарные процедуры полного облучения.

— Ждите здесь! — рявкнул один из конвоиров и юркнул в каменную трещину.

Сорен заметил, что Сумрак с Руби изумленно озираются по сторонам. «Привыкайте, — подумал он. — Это и есть Сант-Эголиус!»

Их окружал каменный мир, прорезанный пещерами и расселинами. Сорен тоже начал потихоньку озираться и вдруг почувствовал, как вздрогнула Гильфи. Она земетил, что она пятится к нему и быстро-быстро моргает. И было чего испугаться!

Из каменной трещины появился огромный виргинийский филин по имени Дядюшка, бывший настоятель камеры, где его подруга когда-то жила. Сорен украдкой коснулся крылом ее головы.

«Ты справишься, Гильфи. Мы куда как умнее их всех. Все будет хорошо», — твердил он про себя, как будто его слова могли обрести плоть и дойти до сознания подруги. Он знал, как сильно она напугана. Он и сам без дрожи не мог думать о встрече с собственной надзирательницей, добрейшей тетушкой Финни из породы белых полярных сов.

Настоятели камер никогда не занимали высоких должностей стражей, однако были вдесятеро страшнее любого самого грозного охранника. Это были самые коварные и двуличные совы во всем Сант-Эголиусе. Поначалу они прикидывались добрыми и чуткими, однако это был лишь хитрый способ завоевать доверие совенка и полностью подчинить его своей власти.

Судя по всему, Дядюшка уже оставил должность надзирателя. По крайней мере, в его голосе не осталось и следа былой задушевной вкрадчивости, а слова будто когти прорезали тьму ущелья:

— Как вы здесь очутились? Как узнали о нашем существовании? С какой целью прибыли?

Мартин сделал робкий шажок вперед, раскрыл клюв и заговорил дрожащим голоском:

— Меня зовут Мартин.

«Енотий помет! — выругался по себя Сорен. — Зачем ты ему это сообщаешь?»

— Здесь имена не имеют никакого смысла. Вам дадут номера. Возможно, в будущем вы сумеете заслужить себе имя. Но пока, повторяю, — имена не имеют значения. Продолжай.

— Мы прилетели из Северных Царств.

Дядюшка заметно вздрогнул, затем подал едва различимый знак одному из конвоиров, и ушастая сова беззвучно скрылась в расселине скалы.

Не прошло и минуты, как из нее появилась малая ушастая совка в сопровождении огромного косматого филина. Это были Виззг с Ищейке. Сорену с Гильфи показалось, что желудки у них вот-вот лопнут от страха.

— Меня зовут Виззг, я командор Сант-Эголиуса. Мне доложили, будто вы прибыли из Северных Царств, но я сразу увидела, что среди вас есть две пещерные совы. Как они могли попасть в Северные Царства, отвечайте!

— Я все объясню, Ваше превосходительство, — с напускным подобострастием ответил Мартин и принялся излагать историю о шквалистых ветрах и свирепых вихрях.

Сорен слушал его, не веря своим ушам. Мартин был просто великолепен! Он даже ввернул в свой рассказ Лобелейново течение, о котором руководители Сант-Эголиуса и слыхом не слыхивали, однако сочли нужным многозначительно закивать головами, чтобы не показаться полными невеждами.