Одна безмолвная ночь - Шеррилин Кеньон Страница 13

Глаза Медеи были зелеными, как и ее, и, пока они былисмертными, она благодарила богов за эту маленькую милость. До той ночи, когдаАполлон проклял каждого из ее расы, потому что группа солдат-атлантийцевбезжалостно убила его любовницу-гречанку и незаконнорожденного сына.

Это случилось в шестой день рождения Медеи, и, когда онипраздновали, Зефира видела, как глаза ее дочери стали черными. Еще неподозревая тогда, что послужило причиной проклятия, Зефира держала дочь, покату тошнило едой, а затем Медея стала настойчиво просить крови.

Как только Зефира поняла, что с ними сделали — на что ихпрокляли, — она возненавидела все, что было связано со Страйкером и его отцом,Аполлоном.

— Скажи, ты все еще преклоняешься перед своим отцом?

Сильное отвращение вспыхнуло в глубине его глаз.

— Я ненавижу его с каждым сделанным вздохом.

— В таком случае, у нас есть хоть что-то общее.

— У нас также есть дочь.

Зефира скривила губы, услышав его наглое замечание.

— Нет. У меня есть дочь. Я не позволю тебе претендовать наМедею, ты никогда не был рядом с ней. Она моя.

Страйкер покачал головой.

— Дети своевольны. Неважно, как сильно ты их любишь, иневажно, как сильно ты стараешься, они пойдут своим собственным путем. Плеватьим на родителей.

— Но с тобой было не так, не правда ли?

Он поморщился, услышав правду.

— Я был всего лишь мальчишкой, Зефира. Мой отец убил бы именя, и тебя, если б я отверг его план. Или, как минимум, он бы проклял нас.

— Он все равно проклял нас, разве нет?

— Проклял. И я наблюдал, как каждый ребенок и внук, которыеу меня были, на моих глазах обращались в прах. Я держал свою дочь, пока онакричала, умоляя о милосердии. Это длилось часами. Я должен был убить ее, чтобыспасти от этого, но я был молод и продолжал надеяться, что она обернетсядаймоном, как ее братья. Но она отказывалась, пока, в конце концов, необратилась в пыль. Один за другим каждый член моей семьи мучился и погибал.Теперь у меня никого не осталось. Ни одного.

Зефира хотела оскорбить его за такую женоподобнуюсентиментальность. Но правда заключалась в том, что это затронуло ту ее часть,которую она сберегла только для дочери. Она на самом деле хотела утешить его вего потерях. Ее наихудшим опасением было увидеть, как ее дочь взрослеет иумирает.

К счастью, Медея была сильнее этого.

— У Медеи есть дети?

Зефира ожесточилась от боли, вызванной этим невиннымвопросом. Горькие воспоминания жгли ее глубоко внутри.

— У нее был сын. — Самый прекрасный ребенок из когда-либорождавшихся. Праксис был милым и ласковым. Всегда смеющимся. Всегда лелеемый.

— Где он сейчас?

Она вытеснила из своего голоса все эмоции.

— Мертв.

Глаза Страйкера потемнели, стоило ему услышать ееодносложный ответ.

— Ее муж?

— Иронично, на самом деле. Она и ее муж, против моей воли,стали членами Культа Поллукса.

Это аполлиты, считавшие, что не нужно ничего делать, чтобыперехитрить проклятие Аполлона. Они мирно жили среди людей в ожидании жуткойсмерти в свои дни рождения. Каждый член культа давал обет не причинять вредалюдям или любой другой форме жизни.

— Ее муж был убит теми же обозленными людьми, которыебоялись его клыков. Он пытался отвлечь их, чтобы она и их ребенок моглидобраться до безопасного места. Они сбили его с ног и вырвали сердце из груди,а потом захватили Медею и пытали ее несколько дней. Они вырвали сына из ее руки убили на ее глазах. — Ярость негодования пылала глубоко внутри Зефиры. — Емубыло всего пять лет. Они бы и ее тоже убили, если бы я не нашла ее вовремя. Вотчто сделало ее воином, которым она является. Она ненавидит всех людей за ихжестокость так же, как и я. Все они — животные, годящиеся только на убой, и явсем сердцем наслаждаюсь, играя в мясника.

Страйкер понимал эти чувства. Он сам видел их жестокость,направленную против его людей и его детей. Вот почему он не испытывал симпатиик человечеству и не проявлял к нему никакого милосердия. Отчего людской роддолжен жить в мире, в то время как его собственный народ не имеет будущего?

Но ее слова смутили его, когда он оглядел каменный храм, чьистены были декорированы мирными сценами женщин, танцующих с оленем. Здесь люди,поклоняющиеся Артемиде, по-прежнему платили ей дань.

— Несмотря на это ты живешь здесь, с ними?

— Здесь только небольшая группа. Слуги Артемиды, которыедали нам кров, когда мы в нем нуждались. Они присматривали за нами в течениевеков, и мы позволили им жить.

Страйкер нахмурился.

— Почему богиня так поступила?

— Артемида всегда была добра к нам. И в обмен на ее убежищея выполняю для нее разную работу.

— Например?

— Убить тебя.

Когда он приблизился к ней, в его глазах замерцали смешинки.

— Возвращаемся к этому?

— Мы всегда будем возвращаться к этому.

— Справедливо. — Он вздохнул. — Пойдем, Фира, найдем нашудочь. — Он протянул ей руку.

Она скривила губы в отвращении.

— Ты можешь держать это при себе, — она с презрительнойухмылкой посмотрела на предлагаемую им руку.

Страйкер шикнул на нее.        

— Было время, когда ты поцеловала бы мою ладонь с любовью инежностью. Но если откровенно, должен сказать, что ты меня удивила. Умный врагпоцеловал бы мою руку, а потом вонзил нож в спину, пока я отвлечен.

Зефира презрительно усмехнулась, оттолкнув его руку.

— Поступок труса. В полном смысле слова. Не оскорбляй ниодного из нас подобным предположением. Я не придаю значения мелким подростковымнападкам. Я добиваюсь того, чего хочу. И, когда это жизнь врага, я не собираюсьдопускать никаких заблуждений касательно моих намерений. Если ты стоишь моейненависти, то стоишь и того, чтобы знать — я иду за тобой.

Страйкер отнесся с насмешкой к ее сердитым словам,благодарный за то, что слышит их от нее.

— Истинный кодекс воина.

Он стал еще больше уважать ее за это.

— Возьми мою руку, Зефира.

Она плюнула на нее.

Не удивившись, Страйкер схватил ее и притянул к себе. Онхотел придушить ее за упрямство. Но больше всего он хотел поцеловать ее.

— Я собираюсь выпотрошить тебя, — предупредила она.

Он вытирал плевок об ее рубашку, даже пока она шлепала егопо руке.