Самая темная чаща - Холли Блэк Страница 13

Джек наклонил голову вперед: скулы как будто стали острее, а глаза ярче загорелись серебром. Когда он заговорил нараспев, его голос был незнакомым:

– Есть много вещей, которые мне запрещено рассказывать, ибо я связан обещаниями и угрозой кары. Я трижды предостерегу вас – это все, что мне дозволено, прислушайтесь же ко мне. Нечто еще более опасное, чем ваш принц, таится в его тени. Не ищите его.

– Джек? – позвала обескураженная Хэйзел, отступая от него. Хотя она не на жизнь, а на смерть схватывалась с водной ведьмой и баргестом, в прекрасных загадочных феях было нечто, пугавшее девушку еще сильнее. Сейчас Джек походил на одну из них – и ни капельки на себя. – В каком смысле дозволено? Почему ты так говоришь?

– Ольховый король охотится за рогатым мальчиком. Он преследует и того, кто разрушил проклятие. И не он один. Если вы поможете мальчику, то рискуете навлечь на себя беду. Никакой принц этого не стоит.

Хэйзел снова подумала об исцарапанных руках, выпавшей из памяти ночи и земле на ногах.

– Притормози-ка. Хочешь сказать, лесной Народец пытается его убить? – спросил Бен. – Значит, все это время ты знал тайну принца и даже не потрудился нам рассказать?

– Я рассказываю вам все, что могу, – возразил Джек. – Ваш принц может быть в опасности, но он и сам опасен. Оставьте все, как есть!

– Но почему? Что он сделал? – не унималась Хэйзел.

Джек покачал головой:

– Это было третье предостережение. Больше я ничего не могу рассказать.

Хэйзел повернулась к брату:

– Может…

Бен выглядел разочарованным, но не удивленным. Этот странный новый Джек явно не казался ему таким уж странным или новым.

– Я ценю твои слова и все остальное, Джек… и мы будем осторожны, как только сможем… но я хочу попытаться найти его. Хочу помочь.

– Ничего другого я и не ожидал, – Джек улыбнулся и снова стал самим собой – во всяком случае, внешне.

От этой знакомой улыбки у Хэйзел мурашки пробежали по спине. Она всегда думала о Джеке как о хорошем – временами, правда, язвительном – парне из добропорядочной семьи; парне с идеальными манерами, который любит читать биографии и, вероятнее всего, станет адвокатом, как мама, или врачом, как папа. Она помнила, что он – подменыш, и это, конечно, давало ему право на определенные странности, однако в городе, полном странностей, случались вещи и постранней. Но сейчас, стоя под дождем и внимательно глядя на Джека, Хэйзел вдруг увидела в нем незнакомца.

– Хорошо, – продолжил Джек. – Постарайтесь не умереть от рук очаровательного параноидального эльфа, который, верно, мнит, будто застрял в сказке. А я постараюсь не завалить физику.

– Как ты… Почему ты все это рассказал? – спросила Хэйзел. – Откуда ты вообще узнал?

– А ты как думаешь? – тихо спросил Джек. С этими словами он повернулся и побежал под дождем обратно к школе – вдалеке слышалось дребезжание звонка. Хэйзел смотрела, как играют мышцы под мокрой футболкой, гадая, что значат его слова, и пытаясь…

Ох. Пытаясь понять, откуда он знает то, о чем ему могла рассказать только лесная родня. Девушка смотрела на спешащего на урок Джека – как она могла знать его так долго и не догадываться?! Она-то думала, что он счастлив, живя человеческой жизнью; думала, будто он живет только человеческой жизнью.

– Пойдем, – позвал сестру Бен, направляясь к машине. – Пока нас не застукали.

Хэйзел скользнула на пассажирское сиденье, сложила зонтик и кинула его назад. Джек сбил ее с толку. Но еще сильнее, чем опасностей, о которых он предупредил, она боялась, что они не найдут вообще никаких следов рогатого мальчика. Что он станет одной из тех загадок, которую никогда не удастся разгадать, превратится в историю из тех, что рассказывают друг другу жители Фэйрфолда – и в которые никто по-настоящему не верит. «Помните, в хрустальном гробу спал красивый эльфийский мальчик? – будут говорить они друг другу и кивать, вспоминая. – Что же с ним стало?» В таких историях мерцают блуждающие огоньки, уводящие путников все дальше и дальше в чащу темного леса.

Хэйзел в избытке насмотрелась, какими ужасными могут быть феи, но ее все равно занимали рассказы о прекрасном и удивительном Народце. Она охотилась на них и боялась их, но, как и все остальные фэйрфолдцы, любила тоже.

– Джек когда-нибудь так с тобой разговаривал? – спросила Хэйзел, пока Бен выруливал с парковки, разгоняя дворниками дождевые потоки. Небо так плотно затянуло светло-серыми тучами, что девушка не могла различить, где заканчивается одно облако и начинается другое.

Бен окинул сестру взглядом.

– Не совсем…

– Жутковато было, – она не знала, что тут еще скажешь. Хэйзел по-прежнему не могла понять, что в конечном итоге произошло. Джек на мгновение снял маску – видимо, нарочно, – и девушка почувствовала себя ужасно глупой, ведь она только сейчас поняла, что он ее вообще носит. – Значит, он с ними видится?

Бен неопределенно пожал плечами:

– Со своей другой семьей? Ну да.

Хэйзел не хотела признаваться, что ощутила себя преданной. Хотя, если у Джека есть секреты, которые он вынужден хранить, Бен, конечно, тоже не должен их раскрывать.

– Окей, если мы собираемся искать принца вопреки ценному совету Джека, с чего начнем?

Бен покачал головой и усмехнулся:

– Без понятия. Где бы ты стала искать того, кого на самом деле и быть-то не может?

Хэйзел задумалась, покусывая губу.

– Точно не в городе. Там машины и огни.

– Если он пойдет к своему народу, то, вероятно, умрет, – Бен вздохнул, сгорбившись над рулем – возможно, одолеваемый теми же мыслями и страхами, что и сестра. Вдруг они ничего не найдут, вдруг играют в игру, которую давно переросли? А может, он вспоминал, как волшебство подвело его однажды, и думал, не повторится ли это вновь? Хэйзел в который раз захотелось сказать, что она проснулась с землей на ногах и осколками стекла в ладонях, но теперь это прозвучало бы почти хвастовством. А чтобы объяснить, почему на самом деле это не так, придется слишком многое рассказать.

В их семье не очень-то умели обсуждать по-настоящему серьезные вещи. А у Хэйзел получалось даже хуже, чем у остальных. Стоило ей только попробовать, как возникало ощущение, будто все цепи на всех ее воображаемых сейфах и сундуках начинают дребезжать. Девушка не была уверена, что сможет остановиться, если решится заговорить.

– Собственный народ предал его. Принц догадается, что к феям ему лучше не возвращаться, – сказала Хэйзел, наблюдая за бегающими по стеклу дворниками. В памяти ожили знакомые ощущения: охота, планы, поиски логова феи, сражение с чудовищем. Хэйзел считала, что отказалась от мечты быть рыцарем много лет назад, но, возможно, не так окончательно и бесповоротно, как предполагала.

Бен пожал плечами: