Перехлестье - Алена Алексина Страница 13

И странная птица бросает его на землю перед Грехобором. Мрачная шутка.

Не веря произошедшему, маг посмотрел на свои изуродованные ладони. Кольцо носили на мизинце — правом, если супруг был жив и левом, если умирал. И только у магов не было мизинцев. Ведь магам никто не наречен. И они не могут стать сужеными. Кольца из Чаши Откровений давались в руки только тем, у кого появился шанс стать счастливым. Чьи избранница или избранник уже где–то рядом, на пути к своей второй половине. И всякий знал — раз взял венчальное украшение и принял вызов богов, значит должен в течение месяца найти того или ту, кто предназначен судьбой. Ведь, если не найдешь…

И вот тут Грехобор засмеялся.

Он думал, что давно разучился это делать. Но смех рвался из груди — непривычный, заливистый, какой–то чужой. Он смеялся, смеялся и не мог остановиться. Ну да, только такую шутку и могли сыграть с ним небожители. Почему нет? Они — всевидящие всезнающие жестокие — прекрасно понимали, что у него на уме. Если через месяц он не найдет ту, которая согласится принять его кольцо, то умрет.

Месяц.

Всего лишь месяц.

И что? Вот такая смерть? Он просто упадет замертво? Без мучений?

Словно в подтверждение его словам сокол яростно захлопал крыльями, будто боялся, что человек пройдет стороной. В круглых глазах — ожидание, мол, ну давай уже, бери и хватит метаться. Надоел ты мне — то хочу умереть, то не хочу. Определяйся. И снова смотрит. Пристально. Как будто точно знает, куда нужно идти усталому путнику.

В город.

В большой город? В тот самый, откуда все началось? Там, где сейчас живет…он? Там, где…

— Ты с ума сошел? — не замечая, что говорит с птицей, как с разумным существом, возмутился Грехобор. — Что я там делать стану?

Сокол склонил голову на бок и продолжил сверлить скитальца взглядом. Снова подвинул кольцо. Посмотрел. Похоже, настроен серьезно. Не возьмешь, как бы не заклевал. И в груди опять защекотало от подступающего к горлу хохота.

Мужчина помотал головой.

— Да нет. Мне все это кажется.

Смеяться уже не хотелось. Он впервые растерялся и впервые вел себя не как старый душой маг, а как… как обычный человек. Он сомневался. И в душе несмело шевельнулась робость.

Но… если попробовать? Если рискнуть? Может… После этого "может" все мысли замерли. Женщина, которая примет такого, как он. Женщина, которой будет все равно, что он — маг? Таких женщин нет в этом мире.

"А что ты теряешь? — возникла в голове мысль. — Что именно ты теряешь? Время? Жизнь? Ты придешь в город…"

Грехобор усмехнулся. "Придешь в город…" Он не был в Аринтме так давно, что уже и забыл, как она выглядит. Наверное, теперь он бы даже испугался того количества людей, какое там обитает. Он привык к одиночеству. Хотя… почему бы и не пойти? Даже в том случае, если это жестокая шутка, в городе есть дэйн, которому совершенно не важно, что на уме у странника. Одно нарушение и… все закончится. Совсем все. Разве не к этому рано или поздно начинает стремиться каждый маг?

Еще раз криво усмехнувшись, мужчина поднял кольцо. В этом мире нет женщины, которая согласится назваться его. Ни один человек не дотронется до него — не сможет. Никому из ныне живущих не захочется испытать на себе силу проклятия магов. А значит, он умрет. Тихо и спокойно. Не пытаясь при этом захватить с собой невинных. Чем не смерть? Странно, что раньше не додумался.

Он рассматривал венчальное украшение, но вдруг почувствовал чей–то пристальный взгляд. Он не слышал, чтобы к нему подходили, но когда обернулся, напротив стоял маг. Двое странников застыли, глядя друг на друга. Грехобор с все еще раскрытой ладонью, на которой поблескивало кольцо и незнакомец, взирающий на это кольцо с задумчивой улыбкой. В этой улыбке не было ни издевки, ни печали, однако в груди у Грехобора ёкнуло.

Жнец.

Такой встречи и врагу не пожелаешь. Жнецы без причины не переходили дорогу ни людям, ни магам. Они стояли на неусыпной страже покоя богов и жили на Перехлестье. Если Жнец пришел в мир людей — добра не жди. Этот маг мог легко мог убить даже дэйна. Он был той силой, которой опасались все. Десницей богов — карателем и вершителем справедливости, палачом и судьей тем, кто не считал нужным подчиняться законам.

Неужто он пришел за Грехобором?

— Легкой дороги, — тем временем сказал Жнец, оторвав пристальный взгляд от венчального украшения.

— Легкой дороги, — отозвался Грехобор, провожая уходящего взглядом полным растерянности и смятения.

Жнец покинул Перехлестье? Зачем? Ведь если он отвернулся, значит, его цель не Грехобор. Тогда кто?

Но вместо ответов на эти вопросы в голове отозвалось эхом лишь одно слово — особое для каждого мага.

Перехлестье.

В душе мага расползалась тоска.

Перехлестье.

Место, где можно стать человеком, и жить в одном из многочисленных храмов небожительниц, служа им. Там мечтал оказаться каждый, но не каждого Жнец пропускал через заветную черту, разделяющую мир людей и богов. Пересечь ее было дано лишь тому, чьи отчаяние и боль пересиливали желание жить. Но что делал Жнец здесь? Какой жатвы искал? Грехобор не знал ответа на этот вопрос, да и не хотел знать.

Ему было ясно только одно. Такого, как он сам, Перехлестье отторгнет. Потому что в душе у него не было ни отчаяния, ни боли. Только глухое беспросветное смирение. И желание, чтобы все, наконец, закончилось.

И, зажав в руке венчальное украшение, скиталец двинулся в сторону города, сам не понимая еще, что впервые за последние годы в его сердце шевельнулось что–то отличное от равнодушия. Интерес.