Шарманщик - Виталий Вавикин Страница 13

– Но что мы можем! – всплеснула руками Нина.

– Мы можем уцелеть. И когда дым рассеется, выйти из своих убежищ и принести в этот мир слово Божье.

– А как же люди?

– Те, кто должен погибнуть, – погибнут. Мы же должны построить корабль и подняться над вселенским потопом. Ибо чаша гнева Божьего уже полна. И не будет пощады для грешников. И никто не сможет их спасти.

* * *

Горы. Нине нравилось новое убежище. За окнами свистел ветер, в камине потрескивала древесина, и какая-то первозданная тишина неизменно наполняла сознание своей кристальной чистотой и покоем. «Почему я? – иногда спрашивала себя Нина. – Почему Господь избрал меня для своей миссии? Что во мне особенного? Ведь я даже не девственница, несмотря на то, что мне всего шестнадцать. Я принимала наркотики и никогда не ходила в церковь. Да на мне грехов чуть меньше, чем на вавилонской блуднице, но тем не менее Бог выбрал меня. Почему?» И чем больше Нина думала об этом, тем больше сомнений появлялось в ней. Плюс это непреодолимое желание уложить Вига в свою постель! И ни одно божественное откровение не могло объяснить молодому телу, что этого не должно быть.

– Я должна уйти, – сказала Нина женщине, с которой они жили в отведенной им комнате.

Они проговорили всю ночь, а днем, за обедом, Виг сделал Нине предложение выйти за него замуж.

– Как замуж?! – удивилась она.

– Вот так, – сказал Виг. – Мы будем спать в одной постели, и каждый год ты будешь рожать мне по одному ребенку.

– Нет! – замотала головой Нина. – Боюсь, я еще не готова к этому. К тому же скоро начнется война и все такое…

– Поэтому мы и должны повышать свою численность. Мы – избранные Богом люди – будем жить здесь и ждать конца света, чтобы после спуститься с гор и заселить земли последователями Господа!

Нина ничего не ответила, но в эту же ночь собрала вещи и сбежала. Ей даже удалось вернуться к нормальной жизни, убедить себя, что все, что ей показал спустившийся с небес ангел, не более чем плод ее воображения, и зачать ребенка от одного из своих любовников… Но потом видения снова вернулись, и на горизонте опять замаячил сумасшедший дом.

– Это все из-за твоей беременности, – сказала ей тетка. – Ребенок делает женщину более эмоциональной, разрушая тот незримый барьер, который мы возводим, ограждая себя от трудностей этого мира.

В тот же день Нина избавилась от ребенка.

– Я грешна! – кричала она, глядя в ночное небо. – Оставь меня, поставь на мне крест! Забудь обо мне!

Но Бог не отвечал в эту ночь. Ни в эту, ни в следующую. Никогда…

* * *

Нина отправила первую заметку в местную газету о неизбежном конце света спустя три года после того, как увидела ангела. Но редактор отказался публиковать эту статью, что, собственно, ничуть не удивило Нину.

– Это написала твоя шарманка? – спросил редактор.

– У меня нет шарманки, – сказала Нина и предложила ему поговорить об этом в более интимной обстановке, но он отказался. – А если я скажу, что мне показал все это спустившийся с небес ангел?

– Уходите!

И снова безумие и отчаяние.

* * *

Нина шла по улице и думала о Виге. Может, быть его женой было бы и не так плохо? Рожать ему сына за сыном и умереть в тридцать пять от рака шейки матки или сойти с ума, взять нож и вырезать к чертям всю эту общину. Она представила, как крадется ночью от комнаты к комнате. Представила нож в своей руке и как он входит в мягкую плоть. Теплая кровь из ран бьет ей в лицо, и все эти блаженные глаза смотрят на нее, и нет в них ничего, кроме немого вопроса: «Почему?» «Я не знаю», – говорит им Нина и ждет, пока жизнь не оставит их тела… «Нет. Это уж слишком!» – сказала себе Нина. Она не собирается умирать от рака и уж точно не хочет никого убивать. Это всего лишь безумие, с которым она вынуждена жить, и будь проклят тот день, когда ангел спустился с неба и указал ей путь, которым она никогда не планировала идти.

* * *

Отец умер зимой, не дожив до начала войны двух месяцев. Нина стояла у могилы и не знала, о чем сожалеет больше: что его нет или что она не смогла доказать ему, что была права. А СМИ болтали и болтали о событиях на фронте, и некрологи занимали десятки и сотни страниц. Весеннее солнце плавило заскорузлый снег, вороны летали с могилы на могилу, и в голове по кругу играла одна и та же песня:

Я никогда не буду беспокоить тебя.

Я никогда не буду обещать.

Я никогда не буду следовать за тобой…

Я всегда знал, что все придет к этому.

Дела никогда не шли так замечательно.

Я никогда не упускал возможность почувствовать

Боль, боль, боль, боль, боль…

* * *

– Давай я отвезу тебя домой, – предложил Нине друг детства.

Она кивнула, забралась в его пикап.

– Спасибо, что показал могилу отца.

– Пустяки.

– Нет. Не пустяки…

Они лежали в постели, и Нина видела, как за окнами падает редкий снег.

– Останешься со мной? – спросил друг детства.

– А ты этого хочешь?

– Почему бы и нет? Я – журналист, ты – знаешь о том, что произойдет в ближайшие годы. Мы можем сделать неплохую карьеру вдвоем.

– Так ты помнишь о моем ангеле?

– Вспомнил, как только началась война.

– Странно, правда?

– Что странно?

– То, какие мы, – Нина прижалась к нему и сказала, что хочет еще…