Земля туманов - Андрей Ивасенко Страница 13

Проныра не испытывал жалость к чужим людям, пусть и проявившим к нему сочувствие. Иначе – как жить? В ужасы преисподней, которые живописали проповедники, он не верил. А существование рая подсознательно считал воплем человеческого одиночества, возлагающего надежды на несуществующий потусторонний мир. К чему переживать из-за гнуси реальной жизни.

– Чего молчишь? – снова осведомился Штопор.

– Я бы просто заморил червячка… – обронил Проныра. Запах кроличьего мяса пощекотал ему ноздри и заставил сглотнуть накатившую слюну. – Брюхо уже полчаса как поет… – И добавил: – Кажись, будет буря.

– Чего? – не понял Штопор, делая бутерброды. – При чем тут буря к моему предложению выпить?

– Шустрик, Косой, Прыщавый и Рыжая Дорин ушли к старой пристани еще днем и до сих пор не вернулись, а обещали быть к вечеру, – пояснил Проныра, сдвинув брови. – Надо бы Дикому сообщить. Как думаешь?

– Иди, выпьем по глотку, – не унимался Штопор, сделав вид, что пропустил мимо ушей слова друга. – Чего ты чумного гоняешь?

– К Дикому вместе пойдем?

– Я к нему не пойду. Он спит, а разговаривать с зубами ротвейлера мне нет охоты.

– Раньше ты больше боялся Джека, а не его пса…

– Дикий Джек может оторвать быстрее нос, чем яйца, – ответил Штопор.

– Гы! Ты их так ценишь, словно они у тебя от Фаберже! – хохотнул Проныра.

– Нет, – насупился Штопор и буркнул: – Яйца у меня – от папы с мамой.

Проныра промолчал. А Штопор открыл портсигар, закурил сам и предложил приятелю, но тот отказался.

На минуту воцарилось молчание.

Штопор хлопнул себя по щеке:

– Черт, москиты совсем осатанели! Не спится им…

Проныра поднялся с кресла, потянулся к ручке окна. Стоило ему открыть створку, и ветер, бешеный, со свистом, влетел на чердак, разметая все на своем пути. Найдя выход, ветер распахнул дверь и устремился вниз по лестнице долгой, тоскливой песней. Помещение наполнилось запахом морской соли, гниющих водорослей и чего-то еще.

– Закрой! Закрой! – заорал Штопор, схватив бутылку и закрыв собой импровизированный стол. В зубах он зажал сигарету и его крик был больше похож на громкое мычание. – Какого черта ты делаешь?! Хочешь жратву с пола собирать?!

Кот задрал хвост, шикнул и шмыгнул в темноту с такой скоростью, будто собрался по стенкам бегать.

Огонь под колпаком лампы судорожно задрожал, готовый вот-вот погаснуть.

Проныра захлопнул окно и повернул ручку.

Наступил относительный покой.

– Буря будет, – снова проговорил он задумчиво. Медленно подошел к Штопору.

– Да и фиг с ней, – ответил тот, протягивая подельнику стакан и бутерброд. Сигаретный дым попадал ему в глаз и тот начал слезиться. – Держи. А за наших не переживай. Если не полные мудаки, то заночуют в заброшенных доках или на Корабельном кладбище. Туда и ящерицы не ходят. Мазуту и прочую грязь нашей цивилизации эти суки не любят.

При упоминании о пришельцах, которых Штопор презрительно назвал «ящерицы», Проныра поморщился, а когда опрокинул в рот содержимое стакана, то скривился еще больше.

– Подделка… – выдохнул он.

– Уверен? – Штопор внимательно заглянул в дно своего стакана, поднес к носу и по-собачьи понюхал. Затем взял бутылку и посмотрел на нее так, словно там были заключены чьи-то злые души, которые отчаянно пытаются выбраться наружу. – По-моему, ништяк пойло.

Проныра откусил от бутерброда хороший шмат и стал жевать. Гроздь сенсорных клеток кролика, внедрившаяся в эпителии языка, послала в мозг удовлетворенный импульс: «Мм-мм-ммм! Вкусно! Обалденно вкусно!»

– В прошлую пятницу я пил подобный суррогат с Джо Снежком и Угрюмым, – чавкая набитым ртом, поведал Проныра и указал на бутылку. – Потом целый день ходил с сушняком и головной болью. Несколько раз меня вычистило в ведро. Думал, аппендицит выблюю вместе с желудком. Не помогли даже пиво и аспирин.

Штопор поднял глаза от бутылки, которую рассматривал так пристально, словно уже вошел в телепатический контакт с командой парусника на этикетке. И философски изрек:

– Что поделаешь, дружище, в нашем мире нищеты и угнетения тяжело отыскать что-то стоящее. Приходится довольствоваться тем, что имеем.

– Угу, ждать подачки ни от кого не приходится, – согласился Проныра. – Ты где такой хрени наслушался, что начал рассуждать, как Башка?

– Его интересно слушать, хотя и не все понимаешь. Он такой же спец по болтологии, как ты по метанию пончиков, – парировал Штопор и хохотнул. – Иногда мне кажется, что Башка проглотил всех умников мира и их ноги торчат у него изо рта, как у старого пердуна Ницше.

– Не порть аппетит, – буркнул Проныра, поморщившись. – То, что одни считают обжорством, другие люди называют здоровым аппетитом. Лично меня еда всегда утешает. – И осведомился: – А кто такой этот Ницше?

– А хрен лысый его знает! Слышал где-то. Кажись, от Башки.

Штопор плеснул себе еще джина, хотел было налить и товарищу, но тот накрыл свой стакан ладонью:

– Нет. Я больше не буду. – И взял кусочек рыбы.

– Чего так? – удивился Штопор.

– Пьянство – не мой конек.

– Ты хоть имеешь представление о пьянстве?

– Имею. Мой старик пил так много, что откинул копыта. Бутылка одолела. Одолевала-одолевала, чуть сильнее с каждым годом, а потом прибрала целиком. Зачем мне эта карусель?

– Не знал, извини.

– Теперь знаешь.

– Веришь в круговорот дерьма в природе? – поинтересовался Штопор и его и без того узкие глаза превратились в настоящие щелочки.

– А ты? – вопросом на вопрос ответил Проныра и мысленно обозвал дружка козлом.

– Аналогично. – Штопор набрал полный рот джина, скорчил гримасу и проглотил.

– Такой удел большинства раздолбаев, кто не верит. Эта хреновина знает свое дело.

– Лучше раньше сдохнуть, чем вникать во все это.

– Как знать, как знать… – произнес Проныра, задумчиво пережевывая рыбу. – Как говаривал мой отец: «Жизнь не сборник кроссвордов, где на последней странице можно найти все ответы».

Из-за ящика выглянул испуганный кот, осмотрелся, успокоился и начал тереться о ногу Проныры, выпрашивая добавку. И получил ее.

Проныра указал на кота и заявил:

– Уверен, что и Рыжий имеет свое мнение.

– Ну – и? К чему ты котяру сюда приплел?

– Он сейчас рыбу слопал, верно? Как думаешь, кот, насытившись, когда-нибудь скажет: «Прошли те дни, когда я убивал мышей». А?

– Хрена с два! Никогда не скажет, – хохотнул Штопор и почесал в затылке. – Потому что коты так же не умеют разговаривать, как и исполнять танец живота. А мыши всегда будут убегать от них в нору и оттуда показывать им «нос».