Украина в огне. Эпоха мертворожденных - Глеб Бобров Страница 13

В два на волне Трофимова раздался голос Сереги:

— Первый, Второй — внимание! На линии движение. Всем приготовиться! При выходе противника на рубеж — огонь! — Выдержав паузу, продолжил: — Персональных сообщений нет. Действуйте по обстановке… — это для меня, понятно.

Вернулся Жихарь. Глаза горят, скулы бугрятся.

— Командир! Похоже на начало штурма Лисичанска.

— Или опять нервы треплют… Или провоцируют… Или еще какая хрень…

— Начнется — останемся в глубине наступающих частей. Потом не выйдем.

— Есть внятные предложения?

— Уйти или остаться. Тебе решать…

— Юр! Не задирай! Мы ждем. Если пойдут всем фронтом, чего раньше никогда не было, укусим и уйдем огородами. Даром три дня загорали? И встретить есть чем, танки здесь не пойдут по-любому.

Он, пристально вглядываясь в меня, кивнул.

За спиной старшего лейтенанта быстро замигали синим. Ткнув, указал ему на сигнал. Распластавшись, Жихарь скользнул к своей группе. Все замерли.

Через пяток тягостных минут от кустарника устья отделились неясные тени и, войдя в зону, присев, замерли. Единственная голова, которая смотрела на них из-за корней дерева, от греха подальше опустилась вниз. Не помню, чтобы я вообще когда-либо так слушал — до ломоты, до звона в давно контуженных ушах, до плывущих по векам зажмуренных глаз цветных пятен.

Антоша легко коснулся рукой моей подошвы. Вновь высунул глаз. Тени беззвучно поднялись и медленно шли вперед. Метрах в тридцати за дозором показались новые силуэты. Пройдя полпути, тройка вновь встала на колено. Все повторилось.

Идущий в голове, прижав приклад крутой винтовки к плечу, изготовившись, напряженно вслушивался в темноту. Второй осматривал пространство и склоны балки в какой-то прямоугольный прибор. Замыкающий, опустив голову и придерживая пальцем наушник, другой рукой вращал ручки плоского короба на груди.

Ночь, празднично высветив сияющую гирлянду Млечного Пути, всей своей чарующей прелестью — сенным благоуханием, влажной свежестью и многоголосым хоралом насекомых — ласково баюкала гостей заупокойной литией.

Опять опустив голову, я положил руку на плечо Денатуратыча. Тот парализованно замер на животе ниже ската и жег меня безумными глазами. К самому подбородку был прижат маленький рыжий цилиндр эбонитовой взрывной машинки.

Дед, как я тебя понимаю! В голове безумной каруселью бешено вертелись всего две мысли: лишь бы не заметили да у кого-то из наших нервы не сдали. Ничего более! Остальное — пофиг!

Кинул глазами ниже. Антоша, увалившись на спину, напряженно тискал лежавший поперек груди «Кончар». Приклад был отомкнут, сошки разложены. Наверняка включил прицел и снял предохранитель. Сучонок! Я все понимаю: азарт, готовность, яростное предчувствие — все, что хочешь. Все! Кроме дополнительной дырки в собственной заднице!

Бугай сидел на корточках ниже и, опершись на автомат, спокойно пас «свого Грыгорыча». С этим — норма.

Тройка поднялась и вновь двинулась по середине балки. За ними, метрах в тридцати, не останавливаясь, в устье втягивалась колонна. Шли грамотно — шаг в шаг, гуськом, с интервалом в два-три метра. Не авианаводчики, не разведка, не диверсионный отряд. Как минимум, стрелковая рота или скорее даже штурмовая; когда дозорные вошли в вираж, я заметил, что они в СОРовских десантных камуфляжах. Мда… это тебе не спехом набранные крипаки [37]подневольные.

Бесшумно нажимаю на тангенту радиостанции. В наушнике раздается тональный щелчок — оговоренный сигнал «Приготовиться!». Замыкающий тройки тут же подает знак, и дозор вкопанно останавливается. Я рывком сдавливаю плечо Денатуратыча.

В застывшей на миг тишине со звенящим в голове гулом рванула МОНка. Через мгновение, пингвинами выпрыгнув из-под земли на полтора метра, грохнули «ОЗМ». Над деревьями повис выворачивающий душу истошный визг их стальных роликов. Просунувшись вперед, я ударил с подствольника в середину дозорной группы и, следом, вложил вдогонку очередь на четверть магазина. Этих и без меня по-взрослому встретили: три автомата длинными очередями кромсали распластанные фигуры.

Мне пришлось поторопиться, и дозор не успел дойти до «точки встречи». При взрыве они только и успели, что развернуться спиной к своей персональной засаде. Да и ориентировался я не по ним, а по основной толпе. Видимо, шли уже долго и нарушили обычную дистанцию «прямого видения», а допускать голову цепи в поворот изначально никто не собирался. Подрыв произошел по всей длине нитки. Вот только в овражке неизвестно сколько еще народу оставалось.

Бойцы основной группы, пропустив над головой воющую начинку «озимых», вылетели на скат, дали залп из подствольных гранатометов и кинжальным огнем по плану тупо положили в противника по магазину. Каждый третий начинал с осветительной ракеты в противоположные кусты. Борек — с «фонаря» [38]над оврагом. Первые магазины у всех были заряжены по формуле «три плюс один». Третий — трассер.

Вибрирующей магниевой звездой, замершей на щелчке фотовспышки, ракета, пьяно раскачиваясь под парашютиком в небе, заливала округу призрачным, каким-то мертвящим светом, оттеняя своей запредельной, морозной отстраненностью яркие малиновые трассы; короткие, отсвечивающие сине-фиолетовым и алым разрывы гранат; истошный ор, рык и животные вопли с обеих сторон.

Весь огневой налет продолжался не более пяти секунд, считая с чуть задержавшимися «осветителями» да с особо продвинутыми обладателями пулеметных магазинов. Отстрелявшись, заученно кинули по «РГДшке» [39]и под окрики Жихарева и Никольского начали маневр разворота ядра. Старлей с тремя бойцами, подтянувшись наполовину, развернулся во фронт, а остальные под Борины матюги, уплотнившись, упали почти под мою позицию и открыли плотный огонь в овражек.

Огневая группа тем временем прикончила первую ленту короба «АГС» и сотку «ПК». Пройдясь густым зигзагом по распятой колонне, они, не встретив никакого отпора, сразу перенесли огонь, сосредоточенно ударили в устье балки и по площадям оврага.

Навскидку два десятка бойцов противника легло так, как и шло походным строем. Большинство сразу пошматовало минами, остальных выкосили в считаные мгновения подствольники и сплошной огонь автоматов. «РГДшки» добивали мертвецов.

Сколько противника сконцентрировано в овраге и на подступах, каковы потери там, неизвестно. Меж тем они подозрительно быстро опомнились и ответили. Причем с порога, не раскачиваясь, вмазали так, что я, не затягивая, дал красную ракету — команду на общий отход…

Не успел Жихарь закончить маневр, как метров с восьмидесяти через кущи, в склон и по группе огневой поддержки разом ударило пяток штурмовых винтовок. На звук однозначно не «калаши». Старлей, перекинувшись за скат, уложил людей, и тут же с тыла им в спину врезало еще несколько винтовок. Били не прицельно, но размашистыми, не мелочными веерами. Блядь, Буслаев, накаркал: на флангах шли боковые дозоры. Поспешили — им не обстреливать нас надо было, а отрезать. Прикрывать здесь больше некого.