Колдун. Земля которой нет - Кирилл Клеванский Страница 13

Уворот, еще уворот, потом удар, блок, опять удар и еще, еще, еще, пока воздух гуляет по легким, пока глаза, залитые кровью, хоть что-то видят. А боль – она где-то там, поджав хвост и призывно скуля, просит обратить на себя внимание, моля пощадить тело. Но куда прочнее тел были души, которые, будто присоединившись к бою, орудовали клинками не хуже нас самих.

Взрывы от столкновений ветра и огня порой разбрасывали нас в стороны, но мы, вскакивая на ноги, опрометью бросались в бой, словно в объятия горячей любовницы. Вот противник стрелой пустил бастард мне под ноги, а я, взмыв птицей в воздух, ножницами потянулся к его горлу. Юноша пригнулся и попытался достать меня контрударом. Увернувшись, я применил свой «змеиный шаг». Излюбленный прием, не раз приводивший меня к победе.

Несомненно, териалец был быстрейшим из всех, с кем я скрещивал свои клинки. Он не только отразил первый удар, но и, как-то по-хитрому изогнув локоть, оставил глубокую борозду у меня на плече. Фонтан крови брызнул в воздух, закрывая небо красным расплывчатым куполом. Я тут же ощутил, как ртутью наливается левая рука, против воли разжимающая клинок.

Противник усмехнулся, сделал шаг назад и выставил клинок. Это была его победа. Победа над гладиатором Тимом Ройсом. Но наемник Тим Ройс не знает, что такое поражение в бою. Я прикусил язык, чувствуя, как рот наполняется вязкой жидкостью с железным привкусом.

Парень рванул в выпаде, но в самый последний момент я плюнул ему в глаза кровью, смешанной со слюной. Тот зажмурился, оступился, его меч лишь оцарапал мне бок, а сабля уже пела, порхая в прекрасном, но коротком пролете. Ощутив сопротивление, я надавил, а затем разжал руку.

Юноша заваливался, падая рядом со мной. Так близко, что я успел заметить его немного удивленный взгляд и искривленный смертным оскалом профиль. Меж чистых, почти детских глаз алело залитое кровью Лунное Перо, как всегда, нашедшее свою добычу.

По ушам должны были ударить отзвуки колокола и гомон толпы, но я услышал лишь, как мои колени с шумом ударились о намокший песок. Глаза должны были увидеть облака на небе и спешащих гвардейцев, но я лишь смотрел на ноги противника, дрыгающиеся в последней судороге. Почему-то я улыбнулся, поймав себя на мысли, что это до дрожи напоминает джигу.

Потом я помню боль, которую ощутил, когда меня поднимали на плащаницу, следом – череду поворотов и свет факелов. Этот свет сливался в причудливые образы, рождаемые почти пьяным сознанием, танцующим на краю забытья, чернеющего своей зовущей пропастью. Но я не спешил отправляться в объятия этого провала, лишь крепче сдавливал правой, подвижной, рукой саблю, неведомо как оказавшуюся у меня в ладони.

Потом – кабинет, похожий на лекарский, жесткий стол и боль столь ужасная, что не было сил даже выть. И тогда я сорвался вниз, туда, где меня уже ждало беспамятство.

Прошла лишь ночь, а я сидел на кровати, глядя на свои здоровые руки, ощущая, как свободно дышится полной грудью. Ни шрама не осталось с того сражения, даже синяков и тех не наблюдалось. Я пошевелил рукой, но не почувствовал ни малейшего отзвука, напоминавшего о дикой битве, развернувшейся на арене. Только сабли, покрытые коркой запекшейся крови и блестящими песчинками, не давали забыть о том, что и в этот раз Темный Жнец не унес мою душу в своем мешке.

Скрипнула дверь, и я, будто охотничий пес, вздернул лезвие младшего клинка. Но на пороге показался вовсе не враг, а старший малас.

– Говори, – сказал он.

– Что говорить? – не понял я.

Старик посмотрел на меня с прищуром, а потом закатил глаза.

– Совсем запамятовал старый, – прокряхтел тот. – Ладно, землянин, говори, чего хочешь. Вина? Будет тебе лучшее вино. Женщину? Будет самая страстная и горячая! Еды? Самая вкусная и сытная. Все на твой выбор.

– А с чего такие почести?

– Традиция. После победы исполняется одно желание победителя.

Я не стал напоминать, что в первый день, когда завершилась та мясорубка, никто не спешил выполнять мои желания.

– Любое?

Малас вновь прищурился.

– Кроме одного, – ответил он.

– Так и думал, – кивнул я. – Тогда, старший малас, я хочу прогуляться по городу.

– Уверен? Подумай – вино, еда, женщина… А можно и все сразу.

– Прогулка, малас. Таково мое желание победителя.

Старец вновь прищурился, а потом растянул губы в страшном оскале.

– У тебя есть время до заката. И лучше не опаздывай.

С этими словами он покинул помещение, оставив меня наедине с оружием. Я поднялся, напялил свободные одежды, лежащие на стуле. Подпоясался, нацепил ножны, потом начистил оружие, потратив на это почти час. Выходя за дверь, оглянулся, посмотрев на тонкую оконную полоску: Териал ждал меня. Скрипнули дверные петли, и я отправился в путь.