Великий Сатанг - Лев Вершинин Страница 13

– А… не все ли равно?

Помолчали.

– Хорошо тут все-таки, а, Энди?

– В отпуске и в холодильнике хорошо…

Андрей приподнялся, сел, обхватив руками колени, прислушался к чему-то невидимому. Скривил губы.

– Тьфу ты, сгорел-таки, похоже. А кстати, Джим, твой обходной маневр с ударом там, в бассейне… Кажется, старая басконская школа?..

– Нет, это из кэндо. «Прыжок пьяного кота» плюс кое-что сам сообразил. Европейский удар нуждается в упоре. А впрочем, какие уж там, под водой, школы? Акулы в этом, знаешь ли, мало разбираются…

– Эт-да-а-а…

Между тем общий разговор, набрав обороты, окончательно сконцентрировался на спортивных проблемах. Ничего удивительного: в год розыгрыша Кубка Галактики футбол вновь препрочно вошел в моду, безусловно опередив и бесконечный чемпионат по шахматам, и большие гонки Лютеция-2 — Новый Дакар. Тем более что в этом сезоне вчера еще мало кому известный новобатумский «Реал» рвался вперед, как торпеда, с неприличной легкостью наращивая шансы стать новым, сто двадцать шестым членом элитарного клуба «Бессмертных звезд Галактики».

– А все-таки «Реал» — не команда! — прислушавшись к возгласам, убежденно прокомментировал Джимми.

– Или я буду спорить? — возмутился Андрей. — Если бы не чехарда с тренерами, наш «Черноморец»…

– Именно так, — глубокомысленно кивнул Джимми. — Тренер, брат, это тебе не принц Видратъхья. У нас в «Челесте» тоже с этим проблема…

Сплюнул в песок.

– Да и спонсоры те еще муфлоны…

– Ничего, мы еще встретимся в финале, Джимми!

– А как иначе, Эндрю!

И они обменялись значками клубов, на счастье. На мятой майке Джима вовсю засверкал, отражая солнечные блики, бело-голубой значок «Черноморца», а шею Андрея украсила цепочка с золотисто-алой эмблемой «Челесты», выполненной резко и нарочито грубовато…

– Береги! — Джимми любовно поправил медальон. — Таких больше нет. Выставочный экземпляр! Сам делал.

Откуда-то из бело-огненных небес обрушилась гитара.

– Все, артисты, хорош отлынивать, народ в экстазе! Твоя очередь, Джи-Джи!

Солнечный луч прыгнул на лакированные, игриво выгнутые бока недешевой «кремоны», пометался немного, устраиваясь поудобнее, и выжидательно замер. Джимми не торопясь подкрутил колки.

– Ну что, орлы? Солдатское, говорят, было, теперь ударим по-бушменскому? Возражений нет?

Возражений не последовало.

Когда нам умереть наступает срок,

приходит ветер, чтобы нас смести.

Он вздымает пыль и гонит песок,

чтоб навеки стереть следы наших ног.

Чтобы наши следы унести с земли —

со всех дорог, где мы в жизни шли.

Джимми замолчал, предоставив пальцам извлекать из струн печально-торжественный проигрыш темы, но песня не оборвалась. Смуглый крепыш Аллан, сдвинув на затылок монументальную шляпу, подхватил ее, чуть-чуть перевирая мотив, и остальные, один за другим, поддержали его, и светловолосому солисту не оставалось ничего иного, кроме как подыгрывать поющим.

Потому что останься нестертый след,

выходило бы так, что нам смерти нет.

И поэтому ветер в назначенный срок

убирает с земли следы наших ног… [2]

– Любимая песня Арпада, — очень серьезно сообщил Аллан, когда стих последний аккорд.

– Да хватит, достал уже со своим Арпадом, — отозвался кто-то, сидящий поодаль, и поперхнулся, столкнувшись с неожиданно колючим, откровенно враждебным взглядом. — Ну, извини, я не хотел, лады?..

Аллан, помолчав, кивнул.

– Принято. Только скажу я вам, ребята, все мы тут пальца Арпада не стоим.

– Алек! — высунулся наконец в центр круга «лауреат». — А сделал бы ты мне встречу с Рамосом, а? Такое интервью сварганю — пальчики оближете. И вам полезно, и мне приятно!..

Изящно облетая будочки, фонтанчики и шезлонги, незаметно подплыл переливающийся всеми цветами радуги информационный шар, деликатно откашлялся, обращая на себя внимание, и сообщил:

– Господин О’Хара, Джеймс Патрик, минуточку внимания! Вас ожидает переговорная кабина в секторе номер три. Вызов срочный. Простите за беспокойство.

Выдержал трехсекундную паузу.

– Господин Аршакуни Андрей Мирославович, минуточку внимания! Вас ожидает переговорная кабина в секторе номер одиннадцать. Вызов срочный. Простите за беспокойство.

Пожав плечами, парни почти одновременно поднялись и, отряхивая на ходу песок, пошли к административному павильону. Девушки, словно сговорившись, глядели им вслед…

…В павильоне, больше похожем изнутри на тихий лесок с прозрачным озерком бассейна в центре, царили нежный полумрак и освежающая прохлада. Над кабинами в секторах номер три и номер одиннадцать рассеянно мерцали голубые плафоны.

СВЯЗЬ УСТАНОВЛЕНА

– Ну, Джим, я пошел.

– Удачи!

– Как насчет собраться вечерком?..

– Будем видеть…

Андрей шагнул в округлые недра звуконепроницаемой кабины, плотно прикрыл за собой дверь и нажал кнопку готовности к приему. Экран осветился. На Андрея испытующе смотрел усталый немолодой человек в тщательно отутюженной серой куртке с четырьмя ромашками в петлицах.

– Мой генерал, лейтенант Аршакуни по вашему приказанию явился!

– Лейтенант! — Широкое, словно выдубленное лицо на экране было абсолютно неподвижно, лишь губы едва заметно шевелились. — Родина требует, чтобы вы выполнили свой долг!

– Слушаюсь!

– За вами послан флайер. Полагаю, он уже прибыл в Уолфиш-Бей. Нью-йоркский рейс на Ормузд сегодня в двадцать сорок пять по Общегалактическому. Собирайтесь — в вашем распоряжении есть четверть часа.

– Так точно!

– По прибытии в Нью-Йорк приказываю связаться с базой и доложить.

– Есть!

– И вот еще что. Компенсация за прерванный отпуск будет предоставлена в сумме двойного месячного оклада. Подготовьте рапорт в пути.

– Благодарю, мой генерал!

Когда Андрей торопливо вышел из кабины, холл был почти пуст; в мягких креслах у бассейна, листая яркие иллюстрированные журналы, ожидали связи два-три легкомысленно одетых пляжника да дежурный за стойкой около двери мирно дремал, подперев голову кулаком и время от времени откровенно всхрапывая. А продолговатый плафон над кабиной сектора номер одиннадцать источал нежное голубоватое сияние.

Там, в зыбкой полутьме, капитан Джеймс Патрик О’Хара стоял навытяжку перед изображением каменнолицего человека с пятью кленовыми листьями на погонах…