Измена. Тайный наследник - Алиса Лаврова Страница 13

Утреннее солнце, как обычно, бьет мне в глаза и я просыпаюсь, радуясь ласковым и теплым лучам. Не открывая глаз, я первые мгновения пытаюсь удержать в памяти ускользающий сон. Мне снилось что-то хорошее, что-то связанное с Каэном и моим ребенком. Я была так счастлива, все казалось таким безмятежным и обещающим бесконечно счастливую жизнь впереди.

— Каэн, — шепчу я и трогаю рукой постель. Но его нет рядом. Открываю глаза и понимаю, что снова в спальне одна.

И тут воспоминания обо всем вчерашнем дне обрушиваются на меня, как бешеная горная ловина, несущаяся со склона, безжалостно и убийственно.

Я дергаюсь всем телом и слышу свой собственный стон отчаянного сожаления.

— Нет, нет, пожалуйста, пусть это будет неправдой.

Как бы мне хотелось вернуть сейчас тот сон, где все было так безмятежно, где было столько счастья. Но чем больше я пытаюсь это сделать, тем быстрее последние обрывки счастливого сна обесцвечиваются и исчезают из моей памяти не оставляя ничего, кроме привкуса горечи и сожаления о том, что это только сон.

Я тянусь к жизни, зарождающейся внутри меня и с облегчением обнаруживаю, что хотя бы мой будущий сын все еще со мной. Я возношу глаза к небу и шепчу краткую благодарственную молитву богу дракону.

Нужно быть благодарной. У меня есть сын, и он меня не оставит. Нужно быть сильной, ради него.

Ставлю ноги на каменный пол, и чувствую привычный холод, который теперь не пробирает меня до костей, благодаря теплу, что дарит мне мой будущий сын.

Я прохожу в молельную комнату, привычно считая шаги, этот ритуал я исполняю каждый день уже три года и пальцы на моих ногах знают каждую шероховатость каменных плит пола. Я могла бы пройти здесь с закрытыми глазами, если бы было нужно.

— Здравствуйте, Виктор, — говорю я, войдя в молельную комнату и застываю на пороге.

Три девушки, тайные жены моего князя, стоят перед алтарем, сложив руки.

Виктор бросает взгляд на меня. И несмотря на то, что обычно его глаза не выражают никаких эмоций, сейчас мне кажется, что я вижу в них жалость. Он поджимает губы и делает приглашающий жест, предлагая мне присоединиться к ним.

Волна возмущения, и негодования проносится внутри меня и я хочу выбежать из молельной комнаты тут же, лишь бы держаться подальше от этих девок, но понимаю, что это ребячество.

— Теперь девушки будут молиться с нами, — тихо говорит Виктор, — если вы разделите с ними молитву, они смогут лучше послужить богу.

Я чувствую, как дрожат мои руки и подкашиваются ноги, но стараюсь сделать как можно более непроницаемый вид. Еще не хватало показать перед этими девками свои подлинные эмоции. Ярость и огонь в моем сердце так сильны в эту минуту, что мне кажется, я могу спалить здесь все, если только пожелаю. Но конечно, это только иллюзия.

Что же, Каэн, ты решил еще раз меня унизить? Но я сохраню достоинство, как и подобает истинной княгине, каких бы еще унижений ты не придумал для меня.

— Если так сказал князь, — говорю я Виктору и встаю рядом с девушками.

Они не открывают глаз и смиренно молятся, шепча про себя слова. Молятся точно так же, как я молилась все эти годы.

Я смотрю на их лица, пытаясь видеть в них просто девушек, ни в чем не повинных глупых и наивных девушек, которых князь заставил служить себе силой. Когда они молятся, лица их кажутся такими чистыми и наивными, что я почти верю в свою собственную историю. Но тут в память закрадывается вчерашнее утро и их развратный и презрительный смех, отчего хрупкая защита, которую я для себя выстроила, чтобы не ненавидеть их, сразу же рушится.

Нет, они не такие невинные овечки, какими хотят казаться.

Я отворачиваюсь и заставляю себя перестать думать о них, перестать слышать их шепот. Заставляю себя сосредоточиться на молитве.

Сегодняшняя молитва оканчивается без слез, впервые за три года.

— Пожалуйста, оставьте нас с Виктором, — говорю я, еле сдерживая ненависть в голосе.

— Но князь сказал, что вы должны…— говорит одна из девушек.

— Я вам ничего не должна! Убирайтесь отсюда, — говорю я, — чего бы ни наговорил вам князь, мы не будем с вами подружками, я не буду молиться с вами у одного образа, и вы навсегда останетесь для меня его девками.

Я вижу как у одной из них из глаз брызгают слезы. Она вытирает их ладонью и выбегает из комнаты. Остальные растерянно смотрят на Виктора Он кивает и они уходят вслед за своей подругой.

Когда их шаги стихают, я еще несколько минут пытаюсь успокоить сердце, а потом начинаю говорить.

— Как вы можете поддерживать это? — спрашиваю я, уже осознав, что Каэн наверняка посвятил жреца в свой хрупкий план.

— У меня нет выбора, — сухо говорит жрец.

— Выбор есть всегда, и у вас его куда больше, чем у меня.

— Вы ошибаетесь, княгиня. Я служу князю, так же, как служу драконьему богу, это единственный выбор, который я совершил в своей жизни и не отступлю от него никогда.

— И ты будешь вознагражден за это, когда все будет кончено, — вдруг слышу я раздраженный голос Каэна, заставляющий меня вздрогнуть .

Он проходит в комнату, держа за руку ту самую девушку, которая заплакала от моих слов.

— Ты должна извиниться перед Софией, Анна, будущая мать твоего ребенка не заслужила твоих оскорблений, она заслужила только любовь и участие, — говорит Каэн, подводя заплаканную девчонку ко мне.