Вереск на камнях - Ульяна Гринь Страница 13

— Мамочки, что творится… — прошептала я, боясь пошевелиться. Лютик уцепился передними лапами за стену и повис, суча задними в безнадёжной попытке вскарабкаться и скуля:

— Дорога! Дорога! Пошли по дороге! Я хочу по дороге!

— Это же мост, — выдохнула я. Брусья были в длину, как одноколейка, а по ширине — в две человеческих стопы. И они висели над бурной рекой сами по себе! Я смотрела, куда уходит мост, вырастающий на моих глазах всё дальше и дальше, и увидела, как последний брус уткнулся в высокий берег, за которым простирались луга.

В этот момент мой оберег прервал свою песню и замолчал. Я подхватила Лютика под живот, чтобы он случайно не скакнул на «дорогу», и осторожно отняла камушек от выемки.

Мост остался. Он висел, чуть подрагивая, как будто терпеливо ждал первопроходца. Нет, конечно, я не буду первопроходцем вообще, а только первой из людей, кто перейдёт на другую сторону… И даже на стену залезла уже, но оказалось — не судьба.

Меня схватили крепкие руки и за талию стащили со стены. В возмущении я обернулась и увидела бледное в красные пятна лицо дружинника. Он поставил меня на доски и сказал прерывающимся голосом:

— Светлая княгиня, ты моей смерти хош?

— Что за глупости?! Я нашла мост, я хочу посмотреть, что там с другой стороны!

— Да меня князь голыми руками удавит, ежели я тебя одну туда пущу!

— Ну так пошли со мной.

— Никак не можно, никак! — уже сердито ответил он. — Надо звать дружину, князя кликнуть… Виданное ли дело — княгине скакать по камушкам! А ну сорвёшься? А ну рухнет всё?

— Ай, не рухнет, — отмахнулась я. — Я верю в мой оберег, и не забывай, что он нам ворота открыл!

— Не пущу! — твёрдо заявил он и заорал со стены вниз: — Бранко! Покличь князя с десятниками! Да немедля!

Я вырвалась из его рук, оглаживая платье под поясом и подсаживая трепыхавшегося Лютика повыше, пробурчала:

— Вот он точно меня никуда не пустит…

— И прав будет, — строго сказал дружинник. — Ты ж баба, травница! Вот и занимайся бабьими делами, людей лечи! А то вздумала скакать…

— А ты мне не указывай! — вспылила я. — Ты будешь решать, что мне делать, а что не делать!

— Р-рав, ав-ав! — поддержал меня Лютик, клацая крохотными зубешками и пытаясь достать до дружинника. Тот опасливо отодвинулся и сказал упрямо:

— Пока я тут, ты никуда одна не сунешься, княгиня. Мне моя жизнь дорога.

— Я тебе её спасла, не забудь! Иначе бы сидел в Златограде и ждал потопа!

Он глянул искоса и буркнул:

— Мож и нет никакого потопа…

Я замерла. Вот оно, настроение людей. Может, и нет никакого потопа… Может, зря с насиженного места снялись… Может, эта дура-травница взбаламутила народ и подняла почём зря…

— Потоп есть, — неуверенно отозвалась. — Ну, или будет.

— Иль не будет, — сказал он и нервно глянул вниз. Я машинально последовала его взгляду и увидела, как Ратмир с Тишилом и ещё одним десятником по имени Войко спешат к лестнице. Вздохнула:

— Вот ей-богу нашлю на вас всех белый мор…

Сейчас поднимутся и разорутся оба, что я опять суюсь, куда не следует, а следует мне идти вышивать рубашечку любимому мужу и пестовать чадо в животе… Но Ратмир лишь мельком глянул на мост и шагнул ко мне:

— Руда, что ты опять натворила?

— Я просто вызвала мост на ту сторону реки, — ответила обиженно. — И хочу посмотреть, что там, а он вот, — ткнула пальцем в дозорного, — не даёт!

— Отлично служишь, как тебя звать? — обратился к парню Ратмир. Дозорный вытянулся по струнке и отрапортовал:

— Мечко, светлый князь.

— Тишило, наградишь его. Руда, откуда мост?

— Сам пришёл, — вредным голосом сказала я. — А не возьмёшь меня с собой — уберу, как и не было.

— Ну-ну, — тихо ответил он. — Ты же сама понимаешь, что надо проверить, нет ли там опасности. А ты не мужчина. Ты пойдёшь после, когда мужчины проверят.

— Милый, ты забыл, что я чувствую то, что ты не можешь чувствовать?

— Не забыл. Но и подвергать тебя опасности не хочу. Будь благоразумна, любая.

— Буду, — проворчала, сдаваясь. Буду. А что ещё остаётся делать?

И я ждала, пока Ратмир соберёт пятёрку проверенных ловких парней и двинется по мосту. Волновалась — а если не выдержит веса? Если великаны были лёгкими, как пушинки? Но всё обошлось. Мечко, сложив ладони козырьком над глазами, следил за осторожным продвижением разведгруппы, а потом удовлетворённым тоном сказал:

— Ну, добрались, слава Перуну!

— Слава, — выдохнула и я, вглядываясь в противоположный берег. Фигурки мужчин были не больше муравьёв по размеру, если смотреть с города. Что они там найдут? Есть ли жизнь на Марсе? Тьфу! На противоположном берегу?

Лютик затявкал, призывно, странно, завозился, суча лапками, и непонятно как вырвался из моих рук, бросился скакать по брускам.

— Стой, вернись! — всполошённо заорала я, но щенок не слушал. Лапы его скользили, и я с ужасом смотрела на этот дурацкий побег. Сердце замерло. Вот сейчас свалится и полетит в воду!

Блин, Лютик! Подобрав подол платья, я решительно взобралась на стену и ступила на первый брус, почти не глядя, куда иду.

Мост оказался прикольным. Он мягко пружинил под ногами, но держал крепко. Будто по болотистому мху шагала. А Лютик пару раз чуть не сорвался — ведь четырьмя лапами труднее скоординировать движения. Я подхватила его почти на середине и сразу начала отчитывать, яростно целуя в макушку:

— Ты балбес! Ты же мог свалиться в воду! И как бы мы тебя потом вылавливали, а?

— Хозяйка, хозяйка, там есть… Там есть! — пролаял Лютик. — Есть, есть что-то! Или кто-то! Я должен его покусать!

— Там Ратмир с дружиной, кого ты кусать собрался?

— Не он, не главный дядька! Другой!

— Так воины его!

— Их знаю, запах свой! Не они! Другой! Пусти, пусти!

— Сиди смирно, — я шлёпнула щенка по ушам и заторопилась на ту сторону реки. Ратмир встретил меня рыком:

— Что сказано было, женщина? Сидеть и ждать! Там! Не тут!

— Это не я, это Лютик виноват, — безо всяких угрызений совести я обвинила щенка, жадно разглядывая окрестности. — Ох и хорошо как! Смотри, какие луга для коз и коров!

— Луга отличные! Трава сочная, на ней никто не кормился давно, — солидно ответил один из парней. — Но как скотину гонять?

— Найдём, — отмахнулась я. — Лютик, чего ты вырываешься?

Щенок трепыхался, больно царапаясь когтиками, и я выпустила его на траву. Он поднял хвост и смешно зарычал в сторону от реки — там были сложены камни в некое подобие Стоунхенджа.