Наследие проклятой королевы - Игорь Осипов Страница 13

Главный корпус усадьбы тоже имел два уровня лоджий, обращённых во дворик, и двускатную крышу, но в отличие от крыльев пространство мансарды не отдано слугам, а представляло собой тренировочный зал, где хозяйки должны упражняться в фехтовании. Кстати, здесь очень чёткое разделение между понятиями «леди» и «донья». Леди — это особа знатного рода, даже если он обнищал до неприличия. Донья же — женщина из уважаемых кругов, но простого происхождения, например, управляющая имением. А вот Клэр — графиня, и потому — леди, но будь полноправной владетельницей большого феода, звалась бы лорде́ссой.

Если копнуть поглубже, то для мужчин тоже есть свои правила, немного отличающиеся от земных. Так, я с Андреем — юные господа, так как хоть и не из знати, но при деньгах. В местном исполнении звучит: «ю́не до́нсо». Были бы знатные, звались бы сеньорами или же ге́ррами, ежели бы происходили из северо-восточных кельто-германских провинций.

А если бы на лицах имелась печать старости, то звали бы нас венера́бра до́нсо, то есть «достопочтенные господа».

Но и здесь наличествуют исключения: отец Клэр, хитрожопый граф да Кашон, — лорд, ибо вдовец, стоящий во главе рода. Северное слово пришлось при переводе искажать, потому как транскрипция звучит, как «хлая́рд», что означает «хранитель хлеба». Но можно не заморачиваться и звать лордом, так как под словом подразумевается именно это. К магам же и служивым совсем другие обращения.

Прежде чем постучаться в комнату Лукреции, я оперся на перила и несколько минут разглядывал умиротворяющую картину, где мальчишка-слуга подсыпал корм в золочёную клетку небольшому пёстрому грифону. Это редкое создание являлось символом рода, и потому немудрено было его здесь увидеть.

Закончив созерцание и релаксацию, я активировал магодетекторы. Одновременно с этим пришла в голову мысль, что инфанта кровавого озера я как-то пропустил мимо датчиков, и это весьма и весьма плохо. Нужно поставить заметку, дабы разобраться с непонятками при первой возможности. Да и вообще, надо включить виртуальный календарь, чтоб все дела были перед глазами, а то окунусь в обучение магии, и всё остальное пройдёт мимо.

Подойдя к двери, я достал из кармана серебряную монетку, прислушался и осторожно стукнул три раза ребром. Почему три? Больше не получилось. Детектор тихо запищал, а монетка прилипла к дереву, как намагниченная. Это так волшебница вредничает.

Когда пальцы разжали денежку, та под небольшим углом покатилась по вертикальной поверхности в сторону пола, стукнувшись в конце о порог.

— Можно? — с ехидной улыбкой на лице спросил я.

— Да, — отозвалась Лукреция. Снова свистнул детектор, но уже другим тоном, и внутри щёлкнула задвижка. Это уже Марта засуетилась.

Я налёг на ручку и неспешно вошёл внутрь. Волшебница обнаружилась сидящей перед большим зеркалом одетой в длинную камизу. Она заплетала волосы в замысловатую косу, в которую добавила шёлковый шнур цвета золота.

Лицо Лукреции несло на себе печать вселенской тяжести и небольшого похмелья. Окинув помещение взглядом, я увидел на столе бутылку и блюдо с закуской.

Ведьма-служанка Марта гладила через марлю большим чугунным утюгом платье цвета зелёнки. А в камине тлели угли, которые требовалось добавлять в этого железного монстра весом в пять кило́.

— Как прошёл пир? — попытался начать я издалека.

— Ужасно! — скривилась Лукреция и отодвинула от себя полупустой кубок.

Перед тем как продолжить, волшебница вздохнула и положила ладони на стол.

— Эти дуры совсем отвыкли от хозяйской руки. Граф да Кашон оставил поместье и требует от управляющей лишь небольшую прибыль да постоянно готовые к приёму покои, на случай, если соизволит явиться. А управляющая зажралась, как генетта, которую вместо мышей натравили на миску с молоком, и до дрожи боится, что погонят от кормушки. Нанятая волшебница тоже ничего не стоит. Гнать надо пинками шарлатанку с дипломом! Эта тихая пьянчуга (ставлю левый глаз на спор) скоро перепутает чары и разнесёт амбар, где хранится её любимое вино. — Волшебница ухмыльнулась. — Вино — единственное, что здесь сносно, хотя живут под самым брюхом у столицы, как щенок у сучьей титьки. Особенно вкусно лёгкое розовое, оно хотя бы не воняет, как дешёвая жжёнка.

— А что Клэр? — поинтересовался я, скосив глаза на стол, где были бутылка и серебряное блюдо.

— Управляющая всю юбку обмочила со страху. Как же, дочка графа! Девчонку напоили так, что она раньше вечера никуда не уползёт дальше тошного ведра! Да кто же так госпожу встречают?! Даже у нас, в Галлипосе, лучше сделают! — возмутилась Лукреция, замолчала ненадолго, а затем пробормотала нечто похоже на цитату из философского трактата: — И слетелись стервятники на живую плоть, и пристало им отвратно кричать, и пристало приплясывать над ещё живой добычей в ожидании гибели, не терпелось им тёплой крови отведать.

При виде моей озадаченной физиономии волшебница пояснила:

— Вечером два вдовых барона в гости наведались. Так нахваливали девочку, что тошно стало. А она, пьяная, рот разинула, слушала все эти потоки приторной лести. Управляющая перед гостями стелилась, как шлюха при виде золота. Леди Ребекка еле-еле выгнала уродцев, сославшись на обет сподвижения в поисках славы, а то разговоры потихоньку начали подходить к тому, что девушке её положения не пристало быть безмужней. Одним словом — падаль. Тьфу!

— Ей же шестнадцати нет, — искренне изумился я.

— Зато она богата и родовита, — вздохнула Лукреция. — Когда на кону стоят доходные земли, соляная шахта, несколько торговых судов, благосклонность герцогини да Айрис и графский титул, многие готовы спрятать совесть в железный сундук под большой замо́к.

Волшебница снова замолчала и поглядела на меня.

— Но ты ведь не за моим ворчанием пришёл?

— Угу, — состроив невинную и карикатурно наивную физиономию, ответил я. — Мне бы поскорее посетить представительство Магистрата.

— Разрешение получить? — прикрыв глаза, переспросила волшебница, а когда я повторно угукнул, покачала головой. — У меня сегодня другие намерения относительно времяпрепровождения. Возможно, когда будем в столице в следующий раз, то отведу и дам личную рекомендацию.

Я вздохнул и поджал губы. Ведьма весьма недвусмысленно набивает себе цену. Она всё же торговка магией и не может просто так упустить выгодное предложение. За столько времени я достаточно узнал волшебницу и совершенно не удивился повороту событий.

— Хорошо, сколько я должен дать тебе золотых, чтоб твои намерения изменились? — стараясь не выглядеть раздражённым, спросил я.

Подумалось, что если сегодня не успею, то придётся выискивать время позже, а мне не терпелось приступить к изучению магии. Любопытство — мать его! — толкало мою пятую точку навстречу неведомому. Это же обидно — иметь в реале возможности игрового чародея из какой-нибудь продвинутой ролевухи и быть не в состоянии ими воспользоваться! Как гласит поговорка: близок локоток, а не укусишь.