Попаданка между мирами - Фэй Родис Страница 13

На постоялый двор пожаловал кто-то из знати.

Я мгновенно напряглась. Если в карете – богатый старик, можно не сомневаться, что Рувельт попытается «продать товар». Что делать? Бежать в свою комнату за вещами или подождать развития событий?

Рувельт до боли сжал мне руку:

– Оставайся здесь, – приказал он, а затем с юношеской легкостью развернулся и бросился во двор, чтобы лично встретить гостей.

Приникнув к окну, я наблюдала, как слуга, спрыгнув на землю, с поклоном открыл дверь кареты. Затем протянул руку хозяину. Показалась затянутая в бархатную перчатку ручка, а затем женщина средних лет, закутанная в длинный плащ.

Я облегченно выдохнула. Рувельту не повезло, его единственный знатный гость за последнее время – дама. Как бы это его не обозлило и не подтолкнуло к необдуманным поступкам.

Женщина окинула дом и появившегося хозяина равнодушным взглядом. Рувельт, склонившись в угодливом поклоне, начал что-то говорить. Дона остановила его нетерпеливым жестом, потом обернулась к карете.

Спустя мгновение показалась еще одна женская фигурка. Это была стройная девушка, одетая с еще большей роскошью и изяществом, чем старшая дама. Из-под голубого плаща, украшенного серебряной вышивкой, виднелся край шелкового платья. К шляпке крепилась плотная вуаль, спускавшаяся на лицо.

Я внимательно рассматривала незнакомку. До сих пор женщины, приезжавшие на двор Рувельта, красотой не отличались. Крепкие, коренастые, с красными натруженными руками, в тщательно заштопанных платьях, они обычно прятались за спинами мужей. Такие путешественницы не вызывали интереса и желания общаться с ними.

А эти две дамы принадлежали к высшему обществу. Старшая в молодости явно была красавицей. Жаль, что её спутница носит вуаль, было бы интересно на неё посмотреть.

Сопровождаемые Рувельтом женщины направились к дому. Вздохнув, я решила вернуться к уборке, когда услышала голос хозяина:

– Айрин! Быстро сюда! Где эта девчонка?

Бросив тряпку, я вытерла руки о фартук и побежала на зов. Хозяин стоял в коридоре, за его спиной виднелись две женские фигуры.

– Скорее, Айрин! – зашипел хозяин. – Дона Солан и её дочь желают лучшую комнату. Надеюсь, у тебя всё готово?

Я с трудом сдержала улыбку. «Лучшая комната» представляла собой помещение на втором этаже, чьи окна выходили на восток. Она была больше других комнат, с чуть менее продавленными кроватями и почти новым ковром на полу. Покои годились для лавочников, но вряд ли подходили двум знатным и богатым дамам. Но высказывать свои мысли вслух я не собиралась.

– Да, хозяин. Прошу вас следовать за мной, дона Солан, и вас, дона.

Девушка немного нервным жестом поправила вуаль. В коридоре было темно, интересно, она хоть что-нибудь видит из-за этой тряпки? Дона Солан успокаивающе сжала её руку.

– Пойдем, дорогая.

Мы быстро поднялись по лестнице. Я открыла комнату, мысленно порадовавшись, что сменила белье на кроватях. Затем разожгла камин и повернулась к дамам:

– Если вам что-то понадобится, прошу, обращайтесь ко мне.

Старшая дама остановила меня взмахом руки:

– Милочка, принеси нам обед. Что-нибудь легкое: овощи, суп, жаркое.

– Вы не хотите спуститься в общую комнату? – удивилась я. – Там никого нет.

Дона Солан покачала головой.

– Нет. Мы с дочерью предпочитаем проводить время в одиночестве.

– Это будет стоить одну серебряную монету, – сказала я, ожидая обычной фразы о том, что это дорого и таких цен они нигде не видели.

– Деньги не имеют значения, – высокомерно бросила женщина. Она сняла мокрый плащ, оставшись в простом, но изящном платье из серой ткани. Её дочь стояла неподвижно, даже не прикоснувшись к шляпке, с которой стекала вода.

Удивившись её странностям – кто их, богатых, знает – я вышла из комнаты. Отправилась на кухню, попросив Зару сделать суп и второе из лучших продуктов. Кухарка немного поворчала, но, услышав о знатной даме, приехавшей на постоялый двор, принялась торопливо готовить.

Спустя час я с подносом в руках подошла к комнате, где остановились гости. Толкнув дверь, я уже хотела произнести «Ваш обед, дона», но слова замерли у меня на губах. Я увидела сидевшую перед зеркалом девушку.

Длинные светлые волосы волной рассыпались по спине. Платье с широким поясом выгодно обрисовывало стройную фигуру. Одним словом, младшая дона Соланж была бы красавицей, если бы не её лицо.

Правильный овал, узкий аристократический нос, изящный рисунок рта. Темно-синие глаза, казалось, заглядывают прямо в душу. Просто рисунок со старинной камеи… если не считать того, что кожа девушки была испещрена мелкими черными точками. Их было очень много, и они сливались в одно большое пятно, искажающее, перечеркивающее совершенную красоту.

Я поняла, почему девушка не снимала вуали. Слишком велик контраст между безупречной фигурой, чудесными светлыми волосами и ужасным лицом.

Юная дона Солан обернулась и громко вскрикнула, выронив салфетку, смоченную в каком-то травяном настое. Её мать, стоявшая у окна, бросила на меня уничтожающий взгляд и подбежала к дочери:

– Дорогая, не плачь, умоляю!

– Но она меня видела! – рыдала Солан, заламывая руки.

– Это не страшно, она – всего лишь служанка. И мы завтра уедем отсюда.

Я стояла, не зная, что делать. Мне было жаль и девушку, и её мать. Если бы я постучала, перед тем, как войти… Но я даже не подумала об этом, из-за того, что несла тяжелый, заставленный посудой, поднос.

– Простите меня, – поставив поднос на стол, я низко поклонилась. – Я не хотела подсматривать. Просто…

– Что «просто»? – перебила меня старшая Солан. – Тебя не учили стучать, когда входишь в комнату? В этом доме не знают правил приличия?

– Еще раз приношу свои извинения, дона, – тихо ответила я. – Мне очень жаль. Но вы сами сказали, что завтра уедете, и мы больше не увидимся. Обещаю, что никому не расскажу о вашей дочери.

Я шагнула к двери, когда дама остановила меня властным жестом.

– Говоришь, обещаешь? С трудом верится. Я знаю прислугу, им бы только сплетничать да обсуждать господ.

– Не все такие, дона, – сдерживая гнев, ответила я.

Что такого страшного, что я увидела некрасивое лицо её дочери? И кому я могу об этом рассказать? Слугам? У них полно других забот. Хозяину постоялого двора? Рувельту нет дела до внешности гостей, лишь бы платили.

Но дона Солан так не считала. Её глаза потемнели от гнева, губы сжались в узкую линию. Я всерьез испугалась, что она меня ударит.

Но этого не произошло. Остановившись в двух шагах от меня, женщина вдруг задумалась о чем-то. Её взгляд скользнул по мне, став цепким и внимательным.