Хроники простого волшебства - Надежда Мамаева Страница 13

– Пожалуйста, сюда, – девушка в униформе показала на столик и услужливо положила еще одно меню на свободное место напротив Джигерии.

– Большое спасибо, – в мягком, спокойном голосе мужчины сквозила какая-то усталость и тоска. – Я сообщу вам, как только определюсь с заказом.

«Любезничает или просто вежливый?» – невольно подумалось Лие. Она уже машинально начала рисовать в уме портрет визави. Такая уж у нее была привычка – составлять мнение о человеке по деталям. Жест мужчины, на который обычный наблюдатель не обратил бы внимание, – седой сначала положил руку на угол, а потом провел ладонью по ребру столешницы. Пальцы его наткнулись на меню, которое он даже не взял в руки. Да еще эта несуразная одежда, очки… Хотя, опять же, уверенные движения, нет «помощников», характерных абсолютно незрячим. Головоломка у Лии сложилась в тот самый миг, когда пришедший посмотрел на нее через очки. Вместо заготовленного приветствия девушка произнесла:

– Если вам неудобно в очках – снимите, протезы меня не смущают. Думаю, ваш младший брат не требует от вас ношения ширмы на глазах, и мне тоже этого делать незачем, – на лице девушки гуляла печальная улыбка. Она протянула руку через стол и представилась: – Зовите меня просто Лия.

– Хорошо, тогда вы меня – просто Макс, – седой улыбнулся и стянул очки. Они его действительно порою раздражали. – Думаю, о том, что я старше братца, и так понятно. Разница в возрасте у нас больше, чем пара лет, – тут мужчина почесал затылок, – а сходство фамильное все же присутствует. Но про протезы – вы первая так с ходу меня раскусили. Многие теряются.

– Я, признаться, тоже. Нет у вас «поводырей», а это сбивает.

– Но вас же, Лия, не сбило.

Его «Лия» было произнесено так обыденно – уютно, словно они давние знакомые.

– Просто профессиональная привычка, – замечать не только очевидное, но и детали. Макс как-то грустно усмехнулся, словно давно знакомый афоризм услышал.

– Итак, раз пришли вы…

– Давай на «ты», – Макс перебил девушку, – давай просто на «ты», у нас же не официальная встреча на высшем уровне, а простое знакомство.

– Хорошо, – Лия вздохнула. – Раз ты пришел вместо своего брата, то тебе придется отвечать на мои вопросы за него.

Седой кивнул, соглашаясь.

– Думаю, мне вначале стоит прояснить, почему все так получилось, чтобы у тебя не сложилось превратное мнение о моем братце.

Джигерия, от которой не укрылся оттенок, с которым было произнесено это «братце», договорила за Маска:

– Так и тянет добавить: «раздолбае»?

– Верно, – Макс хохотнул. – Младшенький – такой. В том, что касается науки – он гений, а вот по жизни…

– А ты не стремишься показать Рида в выгодном свете, – девушка подначила собеседника.

– Зачем обманывать и обманываться? Я могу превозносить этого раздолбая до небес, но при первой же с ним личной встрече ты поймешь, что все сказанное мною сегодня – фальшивка, и разочаруешься в парне, не пожелав узнать его поглубже. А у братишки это последний шанс, – Макс выдохнул и после короткой паузы продолжил. – Я не оправдываю младшего за то, что он не смог сегодня прийти, просто хочу объяснить, какая сложилась ситуация.

«Может, и лучше, что пришел этот Макс. На втором первом свидании с этим Ридом Миносом я хотя бы не буду так волноваться. К тому же анкеты анкетами, а вот заранее пообщаться с тем, кто в перспективе может стать твоим родственником, тоже стоит», – рассудила Джигерия.

– Расскажешь о Риде? – вроде бы обычный вопрос, который задала Лия, заставил мужчину улыбнуться.

– Что именно? О его работе, которая еще и хобби… Он с упоением расскажет тебе и сам. Так заболтает, что будешь думать, как его остановить, – в голосе седого сквозила особенная теплота. – Может, тогда о том, какой он?

– Было бы неплохо.

– Мой братишка немного чудак, как и все ученые. Жаль только, что геном у него неидеальный, – Макс замолчал, вертя в руках планшет с трехмерным изображением проекции запеченной куриной грудки – заказ они так пока и не сделали.

– Иногда я жалею, что природа не поменяла нас местами, – о сказанном мужчина тут же пожалел.

А девушка сидела, внимательно смотрела на него и словно понимала недосказанное. Наконец она озвучила повисшие в воздухе слова:

– Потому что на себе ты поставил крест, а поиск пары для Рида ограничен?

– Да, – Макс был поражен, как точно эта девушка считывает его эмоции. – Знаешь, брат заслуживает счастья, и мне кажется, что именно ты сможешь сделать его счастливым.

– Почему? – вопрос вырвался у Лии помимо ее воли.

Она не кокетничала, напрашиваясь на комплемент. Просто в этом незрячем она чувствовала родственную душу, и ей хотелось с ним говорить. Искренне. Обо всем и ни о чем.

– Ты умеешь не только слушать. Ты умеешь главное – понимать услышанное. А семейное счастье зачастую основано не на страсти, а на понимании и уважении.

– В твоих словах горечь личного опыта.

– Есть немного.

Официантка ненавязчиво маячила на заднем плане, за спиной Макса, давая понять, что пора бы уже определиться с заказом. Лие было жаль разрывать эту атмосферу странного, но удивительного разговора, от которого веяло… Чем? Теплом вечернего костра, шуршанием дождя, барабанящего по крыше, скрипом кресла-качалки, когда сидишь, укрывшись пледом… Но наши желания, сталкиваясь с действительностью, уступают натиску реальности.

– Надо сделать заказ.

– Я полагаюсь на твой вкус, – казалось, Макс тоже испытал разочарование.

Лия сделала знак, что они определились с выбором. Официантка подошла, и Джигерия озвучила:

– Два тирамису и два чая.

Ничего сложного девушка заказывать не рискнула. Она не знала всех особенностей быта таких, как ее собеседник. Вдруг закажешь речную форель, а Максу неудобно будет выбирать из нее кости?

Официантка, разочарованная столь скудным заказом, поджав губы, развернулась и ушла.

– Так на чем мы остановились?

– На горечи, – подсказал Макс. Сегодня он сам себе удивлялся. Вроде бы должен был рассказывать ей о брате, а гляди ж ты, за столько лет ему впервые захотелось выговориться. – Я тогда был на последнем курсе. Перспективный, почти специалист, красавец, – здесь он горько усмехнулся, – и был влюблен. А кто в двадцать не влюблен? Аврора была, – собеседник замялся, подбирая слово, – премиленькой. Но мне тогда она казалась идеалом. Даже жениться хотел. Кольцо купил. Днем и ночью о ней думал. А потом родители погибли, и я словно с катушек съехал, служить рвался. Аврора тогда меня поставила перед выбором – или она, или служба. Но я уперся рогом – в космофлот. А она понять не захотела. Сначала рвал и метал, но заявление в армию все же подал. Лишь спустя пару лет осознал – ничего хорошего у нас бы с ней не вышло. Она хотела все делать по-своему, не считаясь со мной, не желая слушать меня и понимать. А я, ослепленный страстью, этого просто не замечал.