Голован - Федор Березин Страница 13

Может быть, стало бы лучше, если б мы все оказались выбившимися из сил и завалились в спячку, пользуясь случаем? Может быть. Однако мы все были достаточно в бодром состоянии. Разве что водители машин подустали, но ведь остальные – все еще кровь с молоком. Потом поведение людей начало меняться. Нет, не у всех одновременно. Пожалуй, если бы не предупреждение Шоймара, я бы не насторожился. По крайней мере, не сразу. А так, я заметил изменения в настроении даже у самого себя. Могло ли оно быть реакцией на слова командира экспедиции? Но, каким же это образом? Он у нас, вроде бы, не гипнотизер.

Я почувствовал некоторую вялость. Такую же, как и большинства окружающих. Только эта была моей собственной. Можно было бы попытаться, списать настроение на изменение погоды. Но не получалось. По всем объективным признакам, было как раз наоборот. Рощица поблизости шелестела листочками, птички вокруг щебетали, приветствуя Мировой Свет, веселый ветерок поглаживал снова по-военному короткую стрижку (в преддверии дальнего похода мы все постриглись). Ощущения для жителя скученного мегаполиса, конечно же, экзотические. Но ведь еще вчера они порождали совершенно другое чувство – некой вновь обретенной свободы. Теперь все это стало до ужаса ненужным. Раздражало. Сон тоже не приходил. Пожалуй, даже если бы мне расстелили перину, все едино, ничего бы не получилось. Может и хорошо, что на мне висело порученное Жужем Шоймаром задание. Я делал обход, запрашивал о здоровье, производил замеры давления, температуры, интересовался стулом. И вообще-то видел, что некоторые уже несколько не в себе. Однако словесных жалоб покуда не наличествовало.

Это объяснимо. Народ в экспедицию состоял из добровольцев. Никто никого не неволил. Исключая, разве что, военных. Тех, понятно, прикомандировали приказом. Ну так, направили-то к нам не худших. Выбирали понадежнее. Вот и нет жалоб, потому как не пристало военным показывать слабину перед гражданскими шпаками.

– Как дела? Все нормально? – спрашивал я и шпаков и военных. Слышал какие-то односложные, вялые ответы. Всем, похоже, были до лампочки и мои вопросы, и многое прочее. Народ валялся, ничего не делая, но никто не похрапывал, никто не дремал. Все находились в каком-то отрешенном, но одновременно напряженном состоянии. Я и сам был не лучше. Мысли текли вяло, да и текли ли вообще? Но если текли, то сосредотачивались лишь в одном направлении. Чем я занимаюсь? Кому это надо? Зачем я должен выполнять приказы этого Жужа? Кто он такой? Чего я вообще здесь оказался? Короче, депресняк в полной мере. Но с какого лешего экваториальных лесов, до которых нам еще топать и топать, кстати, он охватил всех участников похода одновременно?

Еще через некоторое время неожиданно стало хуже. Я ощутил. Осмотр и расспросы прекратил. Сидел возле буса подавленный донельзя. Мысли бежали примерно в той же последовательности: «Ради чего я тут? Да и вообще, зачем все? Может лучше…» Тут я вспомнил, что Шоймар перед тем изъял у большинства, до того вооруженных, это самое оружие. Тогда обратил внимание лишь потому, что кто-то возмутился. Типа, что мы, мол, теперь почти выбрались из контролируемых цивилизацией территорий. Мало ли что? Столь далеко от столицы могут встретиться натуральные разбойники. Однако Шоймар настаивал. Что-то он такое знал. Но теперь думать о таких мелочах не хотелось. Вообще, не до логики стало.

Помню, что однажды до меня дотащился Жуж Шоймар. Выглядел он – хуже некуда. Вынужден признать, что мне, хоть я и штатный врач экспедиции, было от этого ни жарко и ни холодно.

– Плохо смотритесь, доктор! – промямлил Шоймар.

Может и так, подумал я. И что с того? На себя посмотрел бы, начальничек. Однако вслух я не сказал ничего, не оттого, что боялся, или было неудобно. Просто не хотелось шевелить языком.

– Вы бы, Дар Гаал, заняли себя чем-то, – посоветовал Жуж. Звучало крайне неубедительно, не так, как обычно у Шоймара. – Займите себя чем-то простым. Перепакуйте снаряжение, например.

– Да оно у меня… – я махнул рукой. И так мол, ясно, что уложено как надо.

– Доктор Дар, – повторил Жуж Шоймар с натугой. – Я вам настоятельно советую. У вас депрессия, как и у всех окружающих. Я волнуюсь… Обязан волноваться. Кому-то может стать совсем плохо, а мой врач превратился в размазню. Вы же врач, Гаал. Вы же должны понимать, что за просто так у всех окружающих этого быть не может. Есть причина, понимаете? Думаете, мне охота ходить и подбадривать персонал? Я ели-ели двигаюсь. Дайте, кстати, чего-нибудь стимулирующее. Плохо мне, Дар. Ой, плохо!

Где-то что-то внутри меня вроде как заинтересовалось словами Шоймара. Но вообще-то все это было абсолютно до Края Сферы Мира. Это на счет его объяснений-загадок. На счет стимуляторов, тут мне пришлось все же пошевелиться – долг переборол пассивность. Я дал ему пару таблеток «бодреца». Пусть попрыгает, если охота.

Подействовало, между прочим, быстро. Правда, прыгать профессор Шоймар не стал. Зато он разговорился. И пожалуй, анализируя теперь издалека, не планировал он этих откровенностей. Но стимулятор, в купе с депрессией, сдвинул какие-то пружинки-ограничители. В некотором роде, стало можно то, что нельзя.