Корректировщик истории - Юрий Валин Страница 13

– Ну и славно. Подписывай.

Женька подписал очередную бумагу.

Майор сунул ее в сейф:

– А говорят, у нас молодежь несознательная. Врут. Как минимум в пяти случаях из ста определенно врут. Слушай, Евгений, ты, главное, геройствовать не готовься. Одна излишне азартная воительница у нас уже имеется – явный перебор получится. Твоя задача?

– Выполнять приказы. Уцелеть. Помочь с переводом во время вербовки.

– М-да, в целом с планом операции ты знаком. Но учти – появятся новые вводные той «кальки». Операции по безупречно разработанному плану почему-то никогда не проходят.

– Я понимаю, товарищ майор.

– Ничего ты не понимаешь. Не полностью ты готов. Беру я грех на душу. Ладно, Катрин тебя в любом случае выдернет. Шею тебе свернет, если глупости начнешь делать, но вытащит.

– Так точно. Я уловил.

– Ну-ну. Иди готовься. В шестнадцать «летучка».

Женька пошел готовиться. Готовиться к командировке на войну. Пусть в атаку бежать и не придется, но все равно. Передовая рядом будет. А в городе… Там и вообще никакой передовой не будет. Уличные бои. Хаос. И в каком подвале от снарядов ни отсиживайся, гарантий никто не даст. Черт, просто не верится.

Страшно было рядовому Землякову. Ведь не имел особой склонности к войнушке даже в глупеньком детстве. В игрушки играл чаще космические – красивые там звездолетики, скафандрики. «Вражеский флот юужан-вонги движется из-за угла галактики». Интересно, но слегка надоедает. Лучше читать сказки братьев Гримм. Тоже страшновато, таинственно.

«Площадь Дзержинского (немцы именовали «Красная площадь»), официально с ноября 41-го года по февраль 43-го – площадь Немецкой армии, с марта по август 43-го – площадь Лейбштандарта СС…

…за два года постоянное население города уменьшилось до 190 тысяч человек…»

Они будут где-то там – среди развалин. Гражданские. Женщины, дети, старики. Мертвые и живые. И еще немецкие штурмовые группы. Остатки советских дивизий. Мертвые и живые. Раненые, которых некуда и не на чем вывозить.

А если тебя ранят? Осколок бомбы или мины? То бурое острое железо. Или пуля снайпера? Да, тебя вернут сразу. Взвоет «Скорая помощь», понесет в Центральный клинический госпиталь МО. Иная медицина, совсем иная, современная. Спасительная. Впрочем, почему тебя должны ранить? Задание конкретное, важное, вдумчивое, без суеты. «Ювелирная миссия», – говорит Катрин. Переводчик жизненно необходим. Переводчика будут беречь и хранить. Вербовка – дело тонкое, толмачить нужно филигранно.

Черт, как можно отыскать конкретного вражеского офицера в охваченном боями городе? Все эти свидетельства эсэсовца-ветерана и выеденного яйца не стоят. «Я… мы… я приказал… мы выполнили молниеносно… открыли дорогу… мы с ходу ворвались». Врун хвастливый.

«Интуиция», – в один голос вторят майор с сержантшей. Ага, на субъективные способности только и надежда. Это же отдел «К».

Найти в одной из вражеских штурмовых групп нужного человека, изъять, за пару часов убедить работать на противника, отпустить.

Конечно, он верткий тип, этот Найок. Человек, запустивший механизм Мировой войны, взлетевший вверх, подвергшийся опале, угодивший на фронт, прощенный и очень вовремя сообразивший, что война проиграна. Куда он исчез из недолгого американского плена? Улизнул в Южную Америку? В Канаду? Или схлопотал пулю в затылок от своих бывших сослуживцев?

Человек, знавший много тайн. Лакомая добыча. На вырост, так сказать, приз.

Вам, товарищ рядовой, лишнего знать не положено. Следуйте за старшими товарищами, берегите свою задницу и в нужный момент точно переведите беседу, уловив все нюансы. Все.

Страшно. И думать ни о чем не хочется.

* * *

Утром явился капитан Варварин. Неделю он провел на театре действий, любовался видами незалежного города – будущего (или прошлого?) места действия группы. Пытался прочувствовать атмосферу. В гражданской одежде Варварин почему-то казался моложе. Пожал Женьке руку:

– Как оно, рядовой? Говорят, прижился? Кишка играет? Не трусь, проскочим.

Катрин позвала пить чай.

– Ну что я могу сказать? – Капитан высыпал из пакета кирпичики многослойного печенья. – Город большой, малость грязноватый. Площадь Дзержинского по старой памяти так и именуют, хотя она нынче опять же Площа Свободи. Девицы симпатичные, но в смысле моды довольно раскованные.

– Ничего не меняется, – пробурчала сержантша, разливая чай. – Понты бандеровские, девки вульгарные, а подметать опять некому.

– Ладно тебе, – капитан взял кружку, – зато у них печенье вкусное. Все, в общем, ясно. Давайте перейдем к экипировке…

* * *

Вечером Женька сидел в спортзале и смотрел, как сержантша издевается над безответным манекеном. Надо же – такие ноги изящные, а смотреть на их работу жутко.

– Слушай, Евгений, хватит на меня пялиться, – отдуваясь, сказала Катрин. – Иди, на стенку зависни и изложи свои мысли.

– Так я только оттуда слез, – жалобно напомнил Женька.

– Иди-иди, и не пререкайся. Я от тебя умных мыслей жду. У нас три дня осталось.

– Умных у меня нет, – сказал Женька, повисая на короткой «шведской» стенке. – Только лейтенант из меня на самом деле никакой.

– Ну, я бы на твоем месте прыгала от восторга – такая карьера головокружительная. Не успел прийти – уже звезда на погоне. Не трусь. Мы с тобой самые младшие лейтенанты. Уже не рядовой состав, но и до командного нам далеко. Сан Саныч прав – со званием приставать все-таки поменьше будут.

– Я попадусь, – обреченно сказал Женька. – Какой из меня агент? Ни черта я не знаю.

– На все вопросы отвечай робким овечьим взглядом и цитатами из учебника фонетики. Только на русском языке, разумеется. Ты переводчик, человек ученый и от чрезмерных знаний слегка двинувшийся «крышей». К тому же из Москвы – всем известно, что в столице народ высокомерный и с придурью. Не любят нас в мире, нужно честно признать. Что до боевого опыта, то ты первый раз на фронте, к тому же штабная крыса. Что с тебя взять кроме новых сапог?

– Они уже не очень новыми выглядят.

– Это мы, конечно, весьма предусмотрительно поступили, но в тех условиях любые прохоря без дыр – новые. Ладно, небось не разуют.

– А вас? – глупо брякнул Женька. – В смысле, с вас сапоги не снимут?

– С меня? С меня, скорее всего, что-нибудь другое постараются снять. Или хотя бы задрать, – Катрин кинула ладони в беспалых перчатках на талию, дразняще выгнулась. – Я кто? Натуральная б…, то есть ППЖ. Может быть, даже генеральская. Ну, на генерала мы вряд ли наткнемся, а остальные на всякий случай малость сторониться будут. К тому же мы под невидимой, но надежной защитой солидного ведомства. И товарищ капитан прикроет. Так, по крайней мере, рассчитано.