Самый сердитый гном - Денис Юрин Страница 13

Арбалетчики успели выстрелить еще раз, но толку от этого было мало. Смертельно раненные твари громко выли, раскачивались из стороны в сторону, но продолжали сумасшедший и уже бесполезный для них бег.

В тот самый момент, когда гномы приготовились принять на зазубренные острия копий страшный по силе удар разогнавшихся тел, произошло чудо… Кто-то, наверное, вожак стаи, издал пронзительный, похожий на свист вой, и хищники, вместо того чтобы напасть, высоко подпрыгнули.

Внезапно наступила темнота. Пархавиэль инстинктивно поднял голову и увидел огромные когтистые лапы, быстро промелькнувшие перед глазами, затем еще и еще… Схиксы перепрыгнули через отряд, как через обычный камень на дороге, и помчались дальше, огибая и перепрыгивая через телеги, попадающиеся им на пути.

Гномы замерли в оцепенении, пытаясь сообразить, что же произошло, почему хищники не напали и куда они, собственно, так спешили?

Ответ пришел сам, вынырнул из темноты в виде дюжины огромных, бесшумно передвигающихся силуэтов. «К бою!» – разорвал тишину громкий крик командира всего за долю секунды до начала сражения.

Существа были не очень крупными, пожалуй, даже ниже схиксов, но их грозный вид, по-кошачьи плавная манера передвижения и решимость, с которой они сначала атаковали большое стадо тоже не безобидных животных, а теперь уверенно надвигались на отряд, подсказывали гномам, что бой предстоит серьезный.

Хищники с ходу кинулись в атаку, но тут же отскочили обратно, наткнувшись на три ряда острых копий. Гномы выдержали удар, хотя чудовищная сила толчка многих сбила с ног и разметала строй.

Нападавшие отскочили назад и замерли, медленно крутя уродливыми головами из стороны в сторону. Несмотря на то что некоторые из тварей были ранены, ни одна из них не издала ни звука. Складывалось впечатление, что они изучали внезапно появившегося у них на пути противника. Тем же самым занимались и гномы. Выровняв строй и вновь высоко подняв копья, караванщики пытались понять, с кем же они имеют дело и где находятся наиболее уязвимые точки на теле врага.

Внешне представители незнакомого вида напоминали собак-переростков, с той лишь разницей, что они были полностью лишены шерсти, а на огромной угловатой голове не было видно глаз. Гладкая прозрачная кожа плотно обтягивала внушительные бугры мышц, сухожилия и выступающие местами наружу кости. Зрелище было гадким и отвратительным. Собаки выглядели как результат неудачного врачебного эксперимента: сумасшедший ученый вначале откормил обычных дворняг до размеров слона, а затем ободрал с них кожу и выпустил «погулять».

Противостояние сторон было прервано отошедшими от шока арбалетчиками. Они дали залп, и болты с пронзительным свистом устремились в цели: пронзали кожу тварей и застревали в буграх толстых мышц или с глухим треском ломались о крепкую лобовую кость хищников. Псы вновь не издали ни звука, лишь замотали головами и судорожно подергивали мышцами, пытаясь избавиться от застрявших в плоти инородных предметов. Затем стая перегруппировалась и кинулась в бой. Шестеро напали на отряд в лоб, раскидывая в стороны сильными боковыми ударами передних лап наставленные на них копья, а остальные низко прижались к земле и почти одновременно взмыли в воздух. Приземлившись позади отряда, они мгновенно развернулись, как будто вывернулись наизнанку, и тут же напали на отряд сзади.

Маневр хищников застал гномов врасплох. Они не предполагали, что твари настолько разумны и за считанные секунды смогут найти самый эффективный вариант совместных действий.

Хуже пришлось тем, кто находился в заднем ряду. Несколько десятков гномов даже не успели повернуться, как были уже разорваны мощными ударами острых когтей. Всего лишь за один краткий миг отряд перестал существовать как единое целое и разбился на мелкие кучки пытающихся спастись бойцов. Разгром был полным, солдаты гибли десятками, начиналась паника.

Пархавиэль пытался вонзить копье в туловище повернувшейся к нему боком твари, когда получил сильный удар сзади. Коготь хищника застрял в доспехах, увяз в толстом и вязком слое кунгута. «Вот что значит тщательная и правильная промазка!» – успел подумать гном перед тем, как взмыл в воздух. Животное подняло лапу и быстро затрясло ею, пытаясь высвободить застрявший в броне гнома коготь.

Пархавиэлю было дурно, его болтало из стороны в сторону, то поднимало вверх, то резко опускало вниз. Голова кружилась, и он чувствовал, как ком тошноты поднимался к горлу. Несмотря на безнадежность положения, Зингершульцо повезло: во-первых, пасть и другая лапа пса были заняты отражением атаки доброго десятка караванщиков, а во-вторых, доспехи наконец-то порвались, и гном свалился на землю в самой нижней точке вертикального движения лапы, то есть с весьма низкой высоты.

Больно ударившись грудью о камни, Пархавиэль инстинктивно откатился в сторону и быстро вскочил на ноги. Расстегнув ремни разорванных доспехов, гном выхватил из-за спины двуручный топор и, обезумев от ярости, кинулся на ближайшее чудовище.

Приступ гнева моментально прошел, как только солдат вновь вступил в бой. Сработали сформированные упорными тренировками рефлексы, они заставили гнома подавить эмоции и действовать хладнокровно.

Спасительная идея пришла в его голову внезапно, видимо, хорошая встряска ускорила мыслительные процессы и направила их в нужное русло. Осторожно подкравшись к хищнику сзади, гном перевернул топор лезвием вверх и сильным косым ударом снизу разрубил более тонкие, чем на остальном теле, мышцы живота. Пес замер и высоко поднял вверх окровавленную морду. Из широко раскрытой пасти донесся тяжелый вздох, а лапы задергались в конвульсиях. Не дожидаясь, подохнет тварь или нет, Пархавиэль навалился всем телом на длинную рукоять и начал проворачивать топор, расширяя и углубляя рану, добираясь острой сталью до жизненно важных органов. Всего через пару секунд мышцы животного ослабли, и его туша под восторженные крики находившихся поблизости караванщиков бессильно завалилась на бок.

Потерявшие надежду выжить солдаты воспрянули духом и с удвоенной силой кинулись на врага. Теперь они знали, как следовало с ним бороться, и были готовы либо победить, либо дорого продать свои жизни. Потери были огромными, среди перевернутых телег валялись груды бесформенных, растерзанных тел. Камни пещеры, казалось, пропитались кровью, но гномы не сдавались. Караванщики стояли до конца. Из двухсот пятидесяти солдат отряда никто не бросил товарищей и не пытался спастись бегством.