Серебряный рыцарь - Галина Львовна Романова Страница 13

Оно… оно… Бывалая «охотница» оцепенела от изумления. У нее просто в голове не укладывалась сумма, которую можно выручить за эту вещь на черном рынке. Да никакого черного рынка не хватит, чтобы за нее заплатить! Такого не было даже у королевы!

И это великолепие лорд Наместник внезапно развернул на вытянутых руках и поднес к ее шее.

– Прекрасно, – произнес он. – Хотя нет… У вас зеленые глаза. Тут нужны изумруды. Знаете что, вы пока подберите себе какое-нибудь платье, а я посмотрю…

– Что? – не поняла девушка.

– Платье. – Убрав ожерелье, принц подошел и распахнул два сундука. – Здесь платья. Выберите себе то, что нравится.

Скорее машинально, как под действием заклятия, Тара сделала шаг и заглянула в сундук. То, что она увидела, ее испугало. Такой роскоши она не видела даже во сне.

– Я, – она попятилась, – сейчас вернусь. Мне надо… на минуточку…

Напоровшись спиной на Асатора, храбрая воительница вскрикнула и со всех ног бросилась прочь, давясь слезами.

Фейлинор с некоторым недоумением посмотрел ей вслед. По уму, надо было догнать девушку, как-то ее утешить, но времени не оставалось. Праздник начнется с минуты на минуту, Наместник не может опоздать…

Тара бежала, не чуя под собой ног. Слезы застилали ей глаза. Надо бежать! Пока не поздно! Куда угодно! Тупой самодовольный красавчик! Раскомандовался тут… Думал, ее можно купить за тряпки? Да, у нее никогда не было и не будет таких нарядов, она в жизни не видела ничего подобного, у нее вообще не было ничего своего, а это… это…

Разогнавшись на повороте, ничего не видя от застилавших глаза злых слез, девушка с разбегу влетела в чьи-то объятия.

– Привет! – весело взвизгнул Карадор. – Не ожидал! Откуда такая растрепанная, подруга? У-у, да ты ревешь… Что случилось? Как зовут того козла, которому я сейчас рога обломаю?

Искреннее участие, звучавшее в его голосе, оказалось той каплей, которая переполнила чашу терпения. Тара разрыдалась в голос, повиснув на шее неугомонного эльфа, и, перемежая речь матерной бранью и всхлипами, поведала, что произошло.

– Э-э, да брось ты! – Обнимая ее одной рукой, Карадор другой вытер ее мокрое лицо, подтащил девушку к окну и заставил высморкаться в штору. – Нашла из-за чего слезы проливать! Поду-умаешь, одета не так. Так это ты! Единственная и неповторимая! А остальные – одна на другую похожи, просто бледные копии. Наплюй на всех. Поверь – им тоже до тебя нет никакого дела, так что выше нос!

– Ага-а, – протянула девушка. – А там праздник… А я… вот в таком виде…

– И что? Ты – воительница! А кто будет лезть, просто вызывай на поединок. Прямо там, не сходя с места! И, если что, держись меня. Пошли!

– Куда?

– На праздник, куда же еще?

– В таком виде?

– Ты – воительница, запомни это! – Ее щелкнули по кончику носа. – По крайней мере, сейчас. Вопрос с нарядами мы решим. Не сомневайся! А кто вякнет – так ты мой телохранитель. Оскорбят тебя – нанесут обиду всему Аметистовому Острову. А это, знаешь ли, политика и большой скандал.

Он все-таки задержался и опоздал, дожидаясь возвращения Тары. Действо уже началось. Несколько десятков молодых женщин и девушек в светлых просторных одеждах – иные были довольно соблазнительны и будоражили воображение, – выбежали вперед. Над ними засверкала радуга, и нежные голоса слились в единый гимн Солнцу и свету:

Пламя Меана

Сердцу желанно,

Мир озаряет

Оно неустанно.

В сердце вонзись,

Золотая стрела,

Чтобы сгорело

Сердце дотла.

Пламя Меана,

Землю согрей.

Холодно ей

Без защиты твоей.

Будь же ты светом,

Будь же огнем,

Будь мне и ночью,

Будь мне и днем… [1]

Это был старинный гимн, который исполнялся только раз в году, в самую короткую ночь лета. В тот миг, когда девичьи голоса допели последние слова, в алое закатное небо взвились фонтаны ярких разноцветных огней. Падая на траву, они превращались в цветы. И девушки со смехом, шутливо отталкивая друг друга – цветов с запасом хватало на всех, – бросились их собирать. Некоторые юноши поспешили присоединиться к ним, но лишь для того, чтобы у их избранницы букет оказался больше, чем у других. Некоторым повезло – сразу двое-трое юношей спешили бросить к их ногам охапки созданных магией цветов. Самые ловкие уже начали плести из них венки, собирали в букеты, украшали ими свои косы. В эту ночь все девушки так или иначе будут усыпаны цветами, и вынутый из букета цветок, отданный мужчине, будет означать нечто большее, чем просто знак внимания.

Но все это прошло мимо Фейлинора. Очарование момента как-то померкло и стерлось из сознания молодого Наместника. И яркие краски, и звуки, и чарующие голоса девушек словно растворились в пустоте, когда подошло то, чего он ждал и немного опасался – встреча с сестрой…

Леди Фейнирель поразила Фейлинора. Куда только делась потерянная девочка с пустым взглядом и поникшими плечами? Опираясь на руку своего мужа, к нему подплыла холодная красавица со спокойным светлым взором. Именно такими обычно изображали на старинных полотнах великих героинь, провожающих братьев и возлюбленных на битвы. Именно такой, по представлениям Перворожденных, была Эниссель Объединительница, ледяная красота которой заставила последовать за нею сразу три эльфийских клана в новые земли. Леди Наместница была просто великолепна, и брат с некоторым почтением склонился перед сестрой в церемониальном поклоне. Пока девушки пели гимн, пока небо расцвечивалось яркими красками, пока молодежь развлекалась, собирая цветы, он исподтишка то и дело посматривал на сестру.

Эта внезапная перемена не могла его не насторожить. Осторожно дотронувшись до руки молодой женщины, он поинтересовался:

– Ты в порядке, Фея?

– Да. – Голос ее дрогнул, в глазах промелькнуло что-то восторженное. Впрочем, она в этот миг смотрела на взорвавшееся яркими красками небо…

Что же могло произойти? Фейлинор отвлекся от разворачивающегося действа, когда вперед выступила Видящая, дабы поблагодарить Покровителя Меана за заботу.

Молебен он пропустил – то есть просто стоял на своем месте, не слушая волшебницу, и даже вздрогнул, когда, провозгласив хвалу Покровителям, та дала знак к началу магической мистерии. Вышло красиво, но – увы! – Фейлинор не запомнил практически ничего из действа. Только яркие краски, веселые песни – и больше ничего.

Он немного опомнился чуть позже, на террасе, возле накрытых столов, поскольку ему предстояло сказать собравшимся несколько слов.

– Сегодня праздник, Ночь Солнцеворота, – произнес он, глядя поверх голов собравшихся. – Сегодня – самая короткая ночь в году. Мы будем веселиться до рассвета, и никто не ляжет спать, пока мы не встретим утро нового дня. Веселитесь! Пойте! Пляшите и…