Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер - Василий Звягинцев Страница 13

– О! А какие прекрасные девушки появились, чтобы скрасить моё одиночество, временами – прямо невыносимое. – Он перецеловал руки всем «валькириям», каждый раз представляясь. К концу это стало выглядеть слегка карикатурно, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». Особенно, когда Марине пришлось переложить автомат в левую руку, протягивая галантному кавалеру правую, пахнущую не «духами и туманами», а обычной ружейной смазкой.

Желал ли Арчибальд достигнуть именно этого эффекта – неизвестно, может быть, просто набор стереотипов срабатывал, а элемент, отвечающий за самокритику, в контурах его псевдоличности отсутствовал. Когда Замок вместе с Антоном взялись реконструировать Наталью, они могли непрерывно сверяться с человеческой натурой форзейля и, главное, воспоминаниями и ощущениями самого Воронцова. Оттого всё так удачно и получилось. А сейчас несчастному Арчибальду подсказать, что его «заносит не туда» и что смокинг со шляпой канотье не носят (пусть по отдельности это весьма стильные детали туалета), было некому. Вот он и упивался собственным бесконтрольным величием.

Пожав руку последнему из бортстрелков «Буревестника», что было явно лишним (если в компании оказывается более трёх человек, от вновь пришедшего рукопожатий не требуется, достаточно общего поклона согласно этикету), он широким жестом предложил следовать за ним. Сильвия – по правую руку от него, Басманов – по левую.

– Зачем весь этот цирк? – спросил Басманов, поскольку Сильвия на правах женщины предпочитала по своей инициативе разговор не затевать. – Если захватил нас в плен, так к чему бессмысленные церемонии?

– Упаси бог, Михаил Фёдорович, уж имён-то Арчибальд не забывал, – о каком плене речь? Я только что выручил вас из крайне неприятной ситуации и рад, что удачно получилось. Я ведь предупреждал и Андрея, и Александра, что в «большом мире» им давно уже находиться крайне опасно. Помните наш предыдущий разговор, когда вы все сюда явились? Разве зря я предложил Южную Африку, XIX век? Сидели бы и не высовывались… – эти слова и по тону, и по стилистике прозвучали диссонансно. – Вы не послушались, и случилось то, чего и я предвидеть не мог. Думаете, те, кто изловил и осудил на вечное заточение Антона, смирились с его бегством? Нет, нет и нет! Их злопамятность и мощь не имеют границ. Только я могу им противостоять, да и то лишь в пределах территории Замка.

Тут в его голосе прозвучало нечто вроде самодовольства.

– Я сумел сделать её независимой от существующей Вселенной и предложил вам всем гарантию безопасности. Вы не захотели меня послушать. Вы от меня, попросту говоря, бежали, задев, признаюсь, мои лучшие чувства. Но я не обидчив, моя единственная цель – оберегать моих друзей от любых опасностей, подстерегающих их в этом мире и за его пределами. Я полтораста лет делал это для Антона. Потом пришли обычные земные люди, до которых мне раньше не было никакого дела. И вдруг, познакомившись ближе, я их полюбил… Да, да, не смейтесь, – он обратился непосредственно к Сильвии, заметив скользнувшую по её губам не совсем доброжелательную улыбку. – Ведь единственное, чего я хотел прошлый раз, – как можно ближе познакомиться с вашим другом Виктором. Я раньше не встречал людей с такими свойствами мыслительной деятельности, пришедших из недоступного мне будущего. Да-да, эфемерное будущее мне недоступно, как, впрочем, и вам, Сильвия: мы все обречены существовать в пределах определённых границ. Я только недавно выяснил, что доступное нам время и пространство находятся в обратно-пропорциональной зависимости, в определённых обстоятельствах то или другое стремится либо к бесконечности, либо к нулю… Проще говоря, то ли в вашем распоряжении беспредельное пространство, но крайне ограниченное время, то ли – наоборот.

– Может быть, теоретический семинар мы отложим на более подходящий момент, а вначале вы объясните, что вдруг с нами произошло и каковы ваши дальнейшие планы в отношении нас? – холодновато спросила Сильвия.

– Обязательно и всенепременно, – закивал головой Арчибальд. – Сейчас мы придём на место, вы разместитесь по комнатам, по тем, где уже жили, или любым другим, на ваше усмотрение. Потом за дружеским столом мы удовлетворим взаимную любознательность…

Басманов, услышав о «дружеском столе», с удивлением почувствовал, что успел проголодаться и мысль о предстоящем обеде или ужине его радует. А ведь, казалось бы, они встали из-за обильного стола не более чем час назад. От силы полтора. А есть хочется так, будто прошло не менее полусуток.

Это очередная странность непонятным образом текущего времени, или Арчибальд решил устроить для них подобие одного из вариантов рая, где «удостоенные блаженства» могут пиршествовать и общаться с противоположным полом сколько угодно, не пресыщаясь и не утомляясь.

Удолин, Сильвия и Михаил предпочли занять те же комнаты, где уже останавливались, до сих пор хранившие следы их пребывания, включая предметы, которые они не сочли нужным взять с собой, уходя, и запахи, свойственные лишь им. У Сильвии – её духи, у полковника и профессора – остывший табачный дым.

Остальные поселились на том же этаже, со всем возможным в Замке комфортом, отвечающим вкусам каждого. На всякий случай, по решению Уварова, «валькирии» и сам он расположились в комнатах по обе стороны и напротив просторных апартаментов Катранджи. Лётчики, уточнив у Басманова, действительно ли могут заказать себе помещения по вкусу, попросили расквартировать их вместе. Очутившись неизвестно где, экипаж предпочитал не разделяться – мало ли что. Для них Арчибальд немедленно предоставил требуемое – отдельную секцию из семи комнат с просторной гостиной (или кают-компанией), отделанную и обставленную на уровне адмиральских люксов в доме отдыха под Гурзуфом. На большее фантазии у скромных лейтенантов не хватило, унтер-офицеры же подобной роскоши вообще никогда не видели.

Басманов, осмотрев расположение экипажа «Буревестника», счёл нужным провести краткий инструктаж. Чтобы, наконец, снять общее недоумение и пресечь «излишние умствования», как выражался Салтыков-Щедрин. Так или иначе лейтенантам и мичманам приходилось слышать о не отвечающем гимназическим представлениям устройстве мира. Если не меньше сотни членов достаточно тесной офицерской семьи югоросской армии и флота попадали в разные интересные ситуации, в том числе и в иные миры и времена, так в тайне этого не сохранишь. Дело лишь в трактовке этих ситуаций и степени приближённости каждого к первоисточнику сведений и слухов.

Полковник на ходу сконструировал подходящую к случаю легенду, объяснил, что происходящее вполне укладывается в рамки выполняемой ими задачи, о подробностях которой всё, что нужно, будет сообщено в соответствующее время и строго в пределах должностных обязанностей.

– Пока что можете считать себя в краткосрочном отпуске. Старший лейтенант Дмитриев несёт полную ответственность за вверенный ему личный состав. Вопросы внутреннего распорядка в экипаже – на его усмотрение. Предупреждаю – по территории Замка вы можете перемещаться свободно, куда заходить нельзя – туда просто не пустят. На «экскурсии» по одному не ходить. Заблудиться здесь практически невозможно – в случае чего просто заходите в первый попавшийся лифт и громко произносите место назначения. Он довезёт. Самое главное – во время прогулок вы обнаружите большое количество разного рода питейных заведений. Всё, что в них выставлено, – бесплатно. Поэтому особо предупреждаю – знать меру, как во время увольнения на берег в чужом порту. Мои дисциплинарные права в отношении вас не ограничены, поэтому в случае чего прошу не обижаться. Если кто меня ещё не знает, то не советую начинать знакомство с этой стороны.