На руинах - Галина Тер-Микаэлян Страница 123

— Да. Дело в том, что этот человек… Самсонов… Случайно выяснилось, что он видел Диану — в тот день, когда… Он видел и знает убийцу.

— Кто этот человек, Толя, кто это? Я знаю, что тайна следствия, но мне ты должен сказать!

— Лиза! — Тимур, услышавший крик сестры, вбежал в комнату. — Что такое?

— Он знает! — вне себя кричала она, указывая пальцем на мужа. — Знает и не говорит! Он знает, кто убил Дианку!

Лицо Тимура окаменело.

— У вас появился подозреваемый, Толя?

— Уже не подозреваемый — человек, который сейчас был у нас, принес мне подписанное убийцей признание, после праздников я предам его следователю.

— Это что — он?! Этот человек?!

— Что ты, Лизонька, нет! — и Толя сделал то, чего он не должен был делать ни при каких обстоятельствах — вытащил из кармана написанное Женей Муромцевым признание и протянул его жене.

Тимур и Лиза читали, касаясь друг друга головами, и на лицах их проступало выражение — нет, не гнева — недоумения.

— Этого не может быть! — растерянно проговорила Лиза. — Женя, племянник дяди Сережи.

— Он… где он сейчас? — голос Тимура дрожал. — Я сам с ним поговорю!

— Он сбежал, Тима, а когда его найдут, с ним будешь говорить не ты, а следователь. Сегодня и завтра праздники, но послезавтра утром я отвезу это признание на Петровку.

— А дядя Сережа? — сдавленно спросила Лиза. — А Петр Эрнестович? Что будет с ними, когда они узнают?

— Им придется это пережить, — сухо ответил ей муж, — альтернативы тут нет. К тому же, оба они будут вызваны свидетелями.

Тимур побледнел.

— Петр Эрнестович такой старый, — беспомощно сказал он, — ему семьдесят пять, и он очень переживал, когда умерла его жена. Он сегодня приезжал к нам, столько интересного рассказал, пока сидел. Торт привез, конфеты, мальчишкам электронную игру подарил, хотел нас немного отвлечь от… — голос его дрогнул. — Петр Эрнестович очень хороший человек, и с нашей стороны, наверное, это будет выглядеть, как… как удар в спину.

— Причем тут это? Кто во всем виноват — ты, я или Лиза? Его сын совершил преступление, когда его найдут, он понесет заслуженное наказание. Или ты хочешь, чтобы смерть вашей сестры осталась безнаказанной?

Толя в сердцах даже голос повысил, но выражение лица Лизы неожиданно смягчилось, и она нежно коснулась его руки.

— Нет, Толик, конечно, нет, Тимур не это хотел сказать! Просто… есть другие люди, мы не можем о них не думать. Дядя Сережа… Если б это был кто-то другой, а не он!

— Я понимаю, мне и самому страшно тяжело, но что ты предлагаешь?

— Нужно… наверное, нужно предупредить их заранее, потому что иначе это будет выглядеть как-то непорядочно.

— Это уголовное дело, я и с вами не имел права этого обсуждать, а с ними — тем более. Когда ты сама станешь юристом, Лиза, ты меня поймешь.

Тимур встретил взгляд Лизы и с несвойственной ему обычно твердостью произнес:

— Тем не менее, мы с Лизой считаем, что ты должен поговорить с дядей Сережей. Сегодня или завтра, раз послезавтра ты сообщишь обо всем следователю.

— Иначе нельзя, Толя, — сказала Лиза, — иначе мне будет очень плохо.

— Хорошо, я это сделаю, но только ради тебя, — угрюмо ответил ей муж и, сложив листок с признанием Жени, встал, — где сейчас Сергей Эрнестович?

— Он у Петра Эрнестовича в гостинице, они вместе уехали, — подойдя к Толе, Лиза обхватила руками его шею, прижалась головой к плечу, шепнула: — Спасибо, любимый.

По приезде в Москву академик Муромцев всегда останавливался в одном и том же номере с ванной, большим кабинетом и маленькой спальней. В кабинете стоял широченный кожаный диван, и Петр Эрнестович, указав на него, сказал брату:

— Видишь, какие удобства у меня в номере, так что домой не торопись, можешь и заночевать.

— Я смотрю, ты настроен на долгий разговор, — усмехнулся Сергей.

Петр Эрнестович достал из настенного бара бутылку французского коньяка и две рюмки, плеснул немного Сергею и себе.

— Давай сначала выпьем за тех, кого с нами больше нет. И пусть они помогут нам с тобой лучше понять друг друга.

Выпив, оба какое-то время молчали, Сергей заговорил первым.

— Итак, Петя, ты хочешь спросить меня о чем-то очень важном, и я догадываюсь, о чем. Я слушаю.

— Я не стану тебя спрашивать, — медленно проговорил старший брат, — почему сейчас, когда твои сыновья больше всего в тебе нуждаются, ты решил оставить их в Москве и уехать. Конечно, Лиза — девочка с характером и справится, но я знаю, как мальчики к тебе тянутся, особенно теперь, после смерти матери. И знаю, как ты их любишь. Поэтому изволь сказать мне правду и не вздумай врать — тебе известно, что я не переношу вранья. Чем ты болен, Сережа?

Откинувшись назад в кресле, Сергей ласково усмехнулся.

— Как ты строго, однако! А ведь я непослушный, Петька, ты знаешь.

— За пять с лишним десятков лет мне пришлось в этом убедиться, — с шутливым огорчением развел руками его брат, — однако до сих пор я справлялся. Сережа, — голос Петра Эрнестовича вновь стал серьезным, — я понимаю ход твоих рассуждений: у Халиды, как и у Златы, диагностирована болезнь Крейтцфельдта…

— Я не согласен с диагнозом, — поспешно перебил его Сергей.

Петр Эрнестович, не любивший, когда его прерывали, поморщился.

— Помолчи, Сережа, пожалуйста, я еще не договорил. Хорошо, пусть это не болезнь Крейтцфельдта, а какая-то другая прионовая энцефалопатия — в любом случае прионовые заболевания считаются инфекционными. Ты считаешь себя инфицированным прионовым белком, я угадал? Есть какие-то признаки?

Брат ответил ему не сразу, академик Муромцев его не торопил.

— Признаки? — Сергей слегка помедлил. — Не знаю, пока только провалы в памяти — они возникают периодически, потом исчезают.

— Согласись, что в твоем возрасте и при твоей напряженной умственной работе это можно считать вполне естественным. У медицины нет подтверждения инфицирования иным путем, кроме непосредственного контакта с зараженным мозгом. Ты знаешь, врачи предполагают, что когда Халида проводила посмертное исследование мозгового вещества Златы, она случайно могла… Однако тебе в любом случае, нужно сдать анализы и сделать магнитно-резонансную томографию — ведь именно МРТ позволила еще прижизненно диагностировать заболевание у Халиды и Златы. Зачем сразу паниковать?

Поднявшись, Сергей прошелся по кабинету и остановился перед братом, заложив руки за спину.

— Я не паникую, — возразил он, — кстати, могу сообщить, что анализы мои в норме, результаты МРТ и компьютерной томографии тоже не выявили отклонений.

Петр Эрнестович с облегчением вздохнул.